ЛИЧНОЕ c Владимиром СТЕПАНОМ
Есть у меня знакомая. Назовем ее Валя. Раньше мы вместе работали в одной большущей конторе, встречались почти каждый день в коридорах, в студиях, шутили, анекдоты всякие рассказывали. Тем для разговоров хватало. Валя старше меня лет на восемь. У нее сын–отличник.
Кажется, в 95–м она решила уехать в Америку. Я поинтересовался за стаканом чая, а чем ей здесь не нравится? Все вроде налаживается, жизнь кипит, работать интересно, деньги, если хочется, можно зарабатывать большие. Валя пожала плечами, махнула рукой и, нервно закурив, стала мне, а, возможно, и себе не знаю в который раз объяснять, что уезжает из–за 12–летнего сына. И только из–за него. Мальчик способный, ему нужно хорошее образование, настоящая работа. Перспективы, которых здесь она не видит. Мужа тогда у Вали уже не было — погиб.
Она продала квартиру в центре Минска, дачу, которую долго и с любовью строила с мужем, а достраивала одна, машину, мебель… Продала и уехала с сыном.
Долго о ней ничего не было слышно. Потом она начала мне звонить поздно по вечерам, а иногда и ночью. Мы разговаривали подолгу. Валя рассказывала о своей жизни, о работе нянечкой в семье какого–то русского бизнесмена, о том, что дает уроки русского языка, что пробовала работать в газетах, но ее все время обманывали: статьи печатали, а денег не платили.
Когда я спрашивал о сыне, она сразу переводила разговор на другую тему. Так продолжалось лет тринадцать. Раз в месяц, а иногда в три телефонный звонок — и бодрый голос Вали, в котором начал появляться акцент (заметьте, все эмигранты говорят бодрыми голосами).
Два года назад Валя приехала в Минск. Мы сидели во дворе ее бывшего дома на скамейке, курили и говорили. Она возмущалась, что в магазине за пакет для продуктов с нее взяли деньги, да еще и самой пришлось складывать… У них в Америке такого быть не может.
Я не выдержал и спросил, как дела у ее Андрея.
Валя помолчала, пощелкала зажигалкой и стала говорить нервно. Я даже пожалел, что спросил. Оказалось, что Андрей недоучился, в университет не поступал, разбил ее машину, живет в другом городе. Пьет. Связался с украинской эмигранткой–стриптизершей. Работает время от времени где придется. Последнее место: развозит на грузовике грунт для газонов…
Американская сигарета догорела, Валя ее растоптала подошвой кроссовки, закурила следующую, глянула на окна своей бывшей квартиры…
«Знаешь, я ведь на него надеялась, а он самый настоящий лузер. Зачем все это городила, зачем туда поехала? Что я там увидела? Хотела, чтобы было лучше сыну, надеялась, верила, что там у него все получится, — постаревшая и утомленная жизнью женщина посмотрела на кончик сигареты. — Ты думаешь, зачем я сюда приехала? Молчишь. Скажу честно: обследоваться. Плохо себя чувствую. Вот на неделю лягу в больницу, сестра договорилась. Там это все дорого, а у меня даже страховки нет. У вас все сделают почти бесплатно. Не веришь?»
Что и как она сказала о своем сыне — это меня испугало.
Понятно, что во дворе своего бывшего дома, у песочницы, где строил крепости ее Андрей и таскал за веревочку машинку, Валя говорит правду, признается сама себе…
Уже идя по шумному и многолюдному проспекту, глядя на Свислочь, на гуляющие парочки, на молодежь, носящуюся на скейтах по набережной, вспоминал стихи древнего китайского поэта Тао Юань–мина. Горькие стихи, ядовитые, но правдивые. Они странным образом перекликались со словами, услышанными от Вали.
Эти солнце с луной…
День помчится за днем.
Незаметно уйдет
Твое детство им вслед…
Если ж доля твоя
бесталанным прожить,
И тогда я стерплю.
Что поделаешь, сын?
Да, жизнь непонятна, непредсказуема…
В кармане ожил мобильник. Звонила дочка и спрашивала, когда я приду домой.
Меня ждали дома. И я подумал, что жизнь не такая уж и непредсказуемая.
Автор публикации: Владимир СТЕПАН
Умный идет в гору
Жизнь и судьба доктора Толкачева
Кольца жизни
Покарать легко — воспитать трудно!
Свадьба в соловьиную ночь
