Как будут складываться белорусско–российские отношения после выборов? Почему Москва обеспокоена активной позицией Евросоюза по отношению к Минску? Какими вообще видятся сегодня интеграционные процессы в регионе? Эти и другие актуальные проблемы прокомментировал для «СБ» известный российский эксперт по международным делам, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
— Федор Александрович, а вы следите за выборами в Беларуси?
— 10 кандидатов — это интересно как зрелище, но никакого отношения к реальным политическим процессам не имеет: все понятно. Как выборы пройдут и кто победит. Мне смешно читать комментарии, что Запад, мол, ищет на этих выборах ставленников Москвы. Похоже, это некоторым кандидатам важно убедить окружающих, что они и есть эти самые ставленники, что их принимают в Кремле.
— А на самом деле — принимают?
— Если кого–то и принимают, то не на высоком уровне.
— Между тем Европа впервые за десятилетие напрямую занимается выборами в Беларуси, в Минск приезжали министры иностранных дел Польши и Германии. Нет ли в этом некоторого противостояния между Москвой и Евросоюзом?
— Противостояние явное было раньше, например в 2008 году, когда Европейский союз вдруг «прозрел», понял, что в Беларуси на самом деле не все так ужасно. ЕС прозрел тогда исключительно потому, что, как мне кажется, решил «оторвать» Беларусь от России. Грузинская война напугала всех — и Беларусь, и Европу в том числе. Тогда и возникло стремление глубже интегрировать Минск в «Восточное партнерство». Потом Европейский союз утонул в своих проблемах, в результате чего актуальность политики соседства для Европы резко снизилась.
До какой степени Европейский союз сегодня готов ввязываться в большие игры из–за Беларуси? Трудно сказать. Приехать и поддержать вербально — да, не высказываться слишком резко насчет того, как прошли выборы в Беларуси, — может быть. Для кого–то высокой степенью серьезности отношения к Минску может быть сам факт обещания трех миллиардов евро, — учитывая, сколько денег ЕС надо на поддержание своего внутреннего существования с Ирландией, Португалией, Испанией. Но пообещать — еще не значит выделить, в любом случае все это может растянуться на долгий срок.
— Возникает вопрос: Москва в лице политического руководства разругалась с Грузией, Украиной, Беларусью. Это личные отношения так влияют на политику или все же межгосударственные проблемы надстраивают эмоциональную верхушку?
— Поскольку я стараюсь придерживаться школы реализма во внешней политике, то считаю, что отношения лидеров — это фактор важный, но он производное от более фундаментальных вещей. Отношения с Виктором Ющенко, к примеру, были ужасными. И под конец они просто закончились. Но этому была объективная причина. Виктор Андреевич совершенно искренне считал, что чем Украина дальше от России, тем лучше, это были его позиция и глубокое убеждение, для реализации которого он использовал различные средства.
С Минском ситуация другая. Где–то в 2005–м наступил момент, когда формат Союзного государства себя объективно исчерпал в том объеме, в каком он был запущен в 1999–м. Оно должно было тогда либо развиваться до реальной интеграции, а это серьезные вещи с ограничением суверенитетов и т.д., либо сворачиваться. Либо переформатироваться. Когда нет четкой рамки, она заполняется чем угодно. В том числе и личными отношениями.
— Но параллельно началась работа над Таможенным союзом, углубляющим интеграцию.
— Еще год назад казалось, что Таможенный союз — это главный приоритет для России, магистральное направление, поэтому окончательно вступить в конфликт с Беларусью нельзя. Сейчас создание Таможенного союза продолжается, но для России на первые позиции снова вернулось ВТО. Судя по всему, во власти появился некий консенсус по вступлению, что эту историю надо завершать. Действительно, для вступления в ВТО у России сейчас ситуация более благоприятная, чем раньше: достигнуты договоренности с основными игроками — США и Евросоюзом. Думаю, до тех пор пока не завершится этот процесс, основные силы будут брошены туда. Кстати, и с Казахстаном ведутся переговоры о координации усилий по вступлению в ВТО. А вот у Минска пока до ВТО большая дистанция.
Да, Таможенный союз — это большой шаг вперед: следующим должно стать создание Единого экономического пространства, способного решить ряд вопросов, которые волнуют в том числе и Минск. Карта движения есть — просто пока нет консенсуса.
— В декабре проходит ряд саммитов: ОБСЕ в Астане, в Москве — ЕврАзэс и ОДКБ. В Организации Договора о коллективной безопасности, кстати, Минск примет председательство.
— Ситуация довольно абсурдная. Когда Дмитрий Медведев в 2009 году выступил с видеообращением в своем блоге по поводу Виктора Ющенко, все было понятно, это было безопасно — Виктор Андреевич уходил. В отношении Минска пока трудно как–то понять стратегию, что Россия собирается делать после белорусских выборов. Не признать их, пойти европейским путем десятилетней давности? В принципе, это возможно, но это как минимум противоречит внутрироссийской логике. А во–вторых: дальше что? Делать вид во всех этих организациях, что Беларуси не существует, — не получится. Считать избранного Президента нелегитимным — как тогда иметь с ним дело? Это создаст для России постоянное препятствие в реализации проектов на постсоветском пространстве.
— А Организация Договора о коллективной безопасности — для России это важная тема?
— Думаю, что для Москвы важны и ОДКБ, и Коллективные силы оперативного реагирования (КСОР). Это та сфера, в которой Россия заинтересована больше всего: ситуация в Афганистане известно какая, надо превращать ОДКБ из клуба по интересам в организацию, соответствующую названию. Но у Минска явно нет такой заинтересованности, Беларусь далеко от Афганистана. В свое время в ОДКБ вступали ритуально, чтобы показать России: мы с вами, и всех это устраивало. А сейчас уже нет, есть реальные задачи и, очевидно, требуется выстраивание новой модели отношений.
— Что Минск может ожидать от России и Европы после 19 декабря, дня выборов в Беларуси?
— Скорее всего, Россия себя поведет нейтрально — прошли выборы и прошли. Какими бы ни были эмоциональными взаимные высказывания первых лиц, наступает момент, когда в интересах дела, я бы даже сказал, в национальных интересах приходится находить общие решения с теми, кто нужен, а не с теми, кто приятен.
Скорее всего, белорусские выборы ЕС признает, как в Казахстане и Азербайджане: да, не все в порядке, да, есть мелкие нарушения, но они не повлияли на исход выборов и есть прогресс. Признать безоговорочно не могут, это будет потеря лица. Но сказать, что есть прогресс и что надеемся на движение, — вполне.
— Ну да, глава российского ЦИК Владимир Чуров был в Америке и там тоже нашел массу нарушений…
— Сила Америки в том, что ей совершенно все равно, что о ней скажут другие. Но если серьезно, то никто не знает, как будет складываться поствыборная ситуация. От Москвы, по моему мнению, можно ожидать внятных сигналов. Потому что все понимают: от торговых информационных войн никто не выиграет.
Автор публикации: Татьяна БОРИСОВА
Александрийские лишенцы, или Сбитая шкала русской поэзии
Политическая судьба ОДКБ
Единый день голосования в России – в стране проходят около 8 тысяч выборов
Объективности рады
Ключи от выборов в Беларуси находятся в кармане народа
