Роман Трушечкин. « Черный» и пиар

В российском баскетболе случилось свое "му-му". 20 мая перед матчем "Динамо" – "Локомотив-Кубань" самые добрые люди сообщили, что поганая пленочка уже в интернете. Потом маховик отповедей и отставок раскрутился не на шутку, и вот уже "мы, представители ведущих российских СМИ", пишем письмо доброму барину .Мне исполнилось 33 года, а этот символичный для любого христианина возраст наводит на размышления о Том, кто положил свою земную жизнь за всех нас вместе и за каждого из нас в отдельности. И вот в день своего рождения я получил отдаленное представление о том, как можно примерить себя к алтарю некой великой идеи. Роман Трушечкин Роману Трушечкину посчастливилось участвовать в запуске двух медиа-проектов: футбольного канала "НТВ-Плюс" в 1997-м и "Газеты" в 2001-м. Его университетами, кроме Московского государственного, были годы работы в программе "Футбольный клуб", а также репортерские командировки в олимпийские Афины и Турин. Служит обозревателем в журнале PROспорт. Его голос порой звучит за кадром на канале "Россия-2", когда в кадр попадают футбольные матчи. Мы с семейством хрустели "начос", наблюдая за приключениями свежего Шрека, и в тот момент (дальше маленький спойлер, прошу простить), когда коварный Румпельштильцхен склонял захмелевшего зеленого огра поставить свою подпись под сомнительным контрактом, журналистский цех играл на опережение. Вышло в свет открытое письмо репортеров против президента Российской федерации баскетбола Сергея Чернова, который, предположительно, фигурирует в аудиозаписи под изобретательным псевдонимом "черный". И я, как представитель цеха, выходит, подписал, хотя мне же на широком экране в доходчивой форме и красках в этот момент объясняли, что все самое важное – мелким шрифтом. Сергей Чернов предположительно фигурирует в аудиозаписи под псевдонимом "черный&quot Источник (c) РИА Новости В нашем случае "мелкий шрифт" начинается с самого верха, поэтому, чтобы не выглядеть депутатом Госдумы, который сдал свою карточку дежурному по фракции, дабы тот от моего имени проголосовал за "полный ноль", вкратце сформулирую свое особое мнение к этому сочинению. Мне не нравится, что журналисты – образованные, либерально мыслящие, критично настроенные к действительности по роду своей профессии – обманывают себя иллюзией, которая родом из эпохи крепостного права: "Барин далеко, но, когда барин приедет, барин нас рассудит". Если бы я адресовался всем этим зампредам и министрам, я бы пошел дальше коллег и попросил господ чиновников вообще освободить профессиональный зрелищный спорт от своего заботливого присутствия. Потому что коррупционные заносы были и всегда будут там, где клубы имеют доступ к бюджетам разных уровней и где деятельность профессиональных спортивных клубов становится формой соревнования регионов и госкорпораций друг с другом, средством хвастовства регионов перед федеральным центром, разновидностью внутренней и внешней идеологической политики. Мне не нравится пошлая формулировка про ведущие СМИ. Я себя в ведущие не назначал, мне львенок, который стеснялся петь про себя, еще в детстве подал добрый пример. Мне не нравятся дважды и трижды пошлые фразы про "чашу, переполнившую наше терпение" и "форменный плевок в лицо общественности". С подобными ржавыми словечками на устах в 1937-м старшие товарищи бегали, куда следует, чтобы поделиться важной информацией о соседях по переделкинской даче. Мне не нравится, что какую-то часть своей публичной деятельности мы, журналисты, обзываем "открытым письмом". Потому что все наши письма, все наше письмо как форма деятельности по определению открыты. Открытые письма журналистов выглядели нелепо еще десять лет назад, когда Парфенов расходился с Киселевым на почве НТВ, а ведь те письма писали настоящие мастера стиля. Мы дописываем заметку, ставим свою подпись и выходим к открывшимся кулисам, чтобы читатель судил нас по нашим словам и делам. А когда мы сбиваемся в гурт – решительно нет возможности думать своей головой, отвечать за свои слова, заниматься своим делом. Наше дело – профессия. А ябедничать – некрасиво. Кстати, о профессии. В письме сказано, что журналистов не так интересует происхождение пленки, как правдивость описанных в ней событий. Опять не согласен: нас как журналистов должны в равной степени интересовать оба аспекта. Во-первых, грабил ли Кирпич женщину в трамвае, а во-вторых, имеем ли мы право подложить ему кошелек в карман? Экс-ли