Избраны делегаты четвертого Всебелорусского народного собрания, которым предстоит принимать его окончательную редакцию. Их мы и пригласили к беседе в конференц–зале газеты. С какими мыслями они идут на форум?..
Случается, что и на день вперед заглянуть непросто. А на 5 лет? «СБ» опубликовала Основные положения Программы социально–экономического развития нашей страны на 2011 — 2015 годы. Документ предложен к широкому обсуждению. Избраны делегаты четвертого Всебелорусского народного собрания, которым предстоит принимать его окончательную редакцию. Их мы и пригласили к беседе в конференц–зале газеты. С какими мыслями они идут на форум?
В дискуссии приняли участие: Павел ГРИНЧУК, заведующий лабораторией Института тепло– и массообмена им. А.В.Лыкова НАН Беларуси, Владимир КОЗЛОВСКИЙ, учитель истории гимназии № 1 г. Минска, Виктор ТЕРЕЩЕНКО, генеральный директор ЗАО «Витэкс», председатель правления СП «Белита» ООО, Анатолий ТОЛКАЧЕВ, член Постоянной комиссии Совета Республики по образованию, науке, культуре и социальному развитию, главврач Минского консультационно–диагностического центра, Анастасия ЯМАТИНА, студентка 3–го курса факультета культурологии и социокультурной деятельности Белорусского государственного университета культуры и искусств, стипендиат специального фонда Президента.
С самого начала беседа приняла неожиданно острый оборот…
А.Яматина: Знаете, скажу откровенно. Некоторые мои сверстники довольно равнодушны к мероприятию. Говорят, мол, делается формально, по старым лекалам…
В.Козловский: Юношеский максимализм! Молодежь всегда довольно критически относится к происходящему. Это в общем–то естественно. Но давайте посмотрим на практику других стран. Многим ли отличается съезд республиканской или демократической партий в США? Там тоже звучат задачи добиться каких–то реальных целей. В Великобритании есть подобная практика. В Китае, Вьетнаме, ряде других стран. У нас вот в форме народного собрания. Это одна из особенностей нашей политической системы. Что плохого в том, что руководство страны хочет услышать мнение народа, посоветоваться с людьми?
Это одна из форм проявления демократии. Реализации принципа народовластия. Другое дело, насколько получится принципиальный и откровенный разговор о проблемах, которые нужно решать. Насколько этот разговор будет конструктивным. Помните, какой интерес вызывали первые съезды народных депутатов? Равнодушных не было. В электричках люди ехали и слушали радио. И если будет понимание, что речь идет о будущем всех и каждого, равнодушных не будет. Даже среди молодежи.
А.Яматина: Я все это понимаю. Поэтому, когда заходит такой разговор, спрашиваю: а что ты можешь предложить взамен того, что тебя не устраивает? Ответа, как правило, нет. А что касается лично меня, уверена: такие собрания безусловно нужны. Я понимаю, что общество не сможет развиваться, если не будет ставить перед собой задачи, планировать этапы их решения. И очень хочу чтобы мое участие в собрании показало: молодые не должны быть статистами. От нас зависит очень многое…
«СБ»: Основные направления программы опубликованы в «СБ». Ознакомиться с ними может каждый. Высказать свое мнение, что–то предложить. Корреспонденцию принимает Минэкономики. Находит ли эта инициатива отклик в нашем обществе?
А.Толкачев: Понятно, что высказываются далеко не все. Активна обычно лишь некоторая часть населения. В любой стране. Правда, чаще в плане критики. А хотелось бы больше конструктивности. Именно из такого отношения рождаются дельные предложения. А из них выделяются приоритеты развития и формулируются задачи. Известно, что истина рождается в дискуссии. В столкновении иногда даже полярных точек зрения.
В.Терещенко: Проводить такие мероприятия и важно, и нужно. А залог адекватного отношения людей в том, чтобы принимаемые решения выполнялись. Чтобы каждый видел реальные изменения в жизни общества, в своей личной жизни.
В.Козловский: Сегодня вряд ли найдешь какую–либо успешную страну, которая бы не планировала свое развитие. Не смотрела вперед. Планируют при этом не только на ближайшую перспективу, но и даже на весьма отдаленную. На 50 — 100 лет. А вот какие формы при этом используются, уже зависит от исторических и национальных особенностей. Да и вообще, я считаю, планирование — это есть признак разумной сознательной деятельности.
Всебелорусское собрание собирается в четвертый раз. А что произошло за это время? Беларусь состоялась как самостоятельное независимое государство. В значительной степени с самодостаточной экономикой, развитой социальной сферой. А ведь совсем недавно мы постоянно посматривали на наших соседей. Как там у них идут дела? Какие планы они строят? С какими проблемами сталкиваются? Как их решают? А сегодня соседи уже частенько смотрят на нас. В чем–то перенимают опыт. И это уже говорит о многом.
А.Яматина: По–моему, очень точно подмечено. Раньше, бывало, мы себя, например, с Россией сравнивали. С другими постсоветскими странами. А теперь — сужу по себе и по своим сверстникам — мы стали больше присматриваться к Европе. Но и здесь не просто копируем, а сравниваем. Что–то подходит, что–то не очень. Да, небыстро жизнь менялась. Я была еще маленькой, когда распался Советский Союз. Но родители рассказывали, как трудно было в те годы. Они не могли себе позволить элементарного — того, что сейчас есть у меня. Разница просто огромная. Главное, чтобы мы и дальше так развивались. Без нервных рывков и потрясений. Беларусь сегодня — самостоятельная страна. Она проводит независимую политику. Строит планы и добивается их осуществления. Прежде всего — в интересах людей. Пусть не все получается на 100 процентов. Но дорогу осилит идущий. Мы продолжаем свое поступательное движение вперед. И это главное.
«СБ»: Анастасия, полагаем, вы достаточно исчерпывающе ответили своим сверстникам–скептикам, о которых говорили вначале. Тем не менее давайте порассуждаем: к чему мы пришли за последние годы? Выполнены ли задачи предыдущих программ?
А.Толкачев: Отрицать может только тот, кто не хочет видеть. Никакого времени не хватит, чтобы только перечислить, сколько сделано у нас с момента первого Всебелорусского собрания…
В.Терещенко: Я не в первый раз буду принимать участие во Всебелорусском собрании как делегат. И скажу, что большинство принятых на прошлом собрании программных решений выполнено. Это совершенно очевидно. Мне по работе приходится бывать во многих странах мира. Сравниваю. Беларусь уже сегодня по многим параметрам не уступает развитым государствам, а по некоторым и превосходит их. Я уже не говорю о соседях. Возьмем, например, сельское хозяйство. Даже при взгляде на поля с дороги видна разница. В аграрном секторе мы далеко продвинулись. Сужу об этом далеко не как дилетант. В составе предприятия есть сельскохозяйственный комплекс. За 5 лет там надои выросли в 5 раз, в несколько раз — привесы. Урожайность тоже выросла в разы. Но самое главное, меняется облик села, развиваются агрогородки. Налицо сближение уклада городской и сельской жизни.
Я не говорю, что все проблемы решены. Но прогресс очевиден. База заложена. Необходимо двигаться дальше. Стремиться, например, к тому, чтобы люди в деревне зарабатывали не меньше горожан.
Развивается село, работает промышленность. Открываются новые производства. Взять даже наше предприятие. Работаем всего–то 20 лет. До нас в Беларуси производством косметики вообще никто не занимался. А сегодня белорусские брэнды известны и популярны не только у нас и в СНГ, но и далеко за пределами Содружества. И это не единичный пример. Все это лежит на поверхности. Нужно только захотеть увидеть и сравнить с тем, что было раньше. Теперь нужно расширять рынки, работать над качеством, активнее внедрять новые, самые современные технологии. И абсолютно верно обозначен в программе вектор модернизации промышленного производства. Совершенствования технологических процессов. Это очень важная на сегодня задача.
«СБ»: За последние годы немало денег вложено и в развитие здравоохранения. Анатолий Васильевич, как вы оцениваете изменения в вашей сфере?
А.Толкачев: Пример нашего центра — очень наглядная иллюстрация. Ведь еще недавно он был одним из долгостроев. Стены построили в 1993 году. А потом годы забвения. Только в 2004–м провели повторную экспертизу проекта, чуть позже строительство возобновилось. Теперь уже введены два пусковых комплекса. Но обратите внимание на затраты. Из 51 миллиарда рублей общих ассигнований 31 израсходован на современное оборудование. Такого давно не было, чтобы на оснащение выделялось больше средств, чем на все строительство. Раньше, а я работаю в медицине с 1976 года, выделяли средства только на стены. А что будет внутри — вопрос считался второстепенным. Койки, мебель есть — и хорошо.
Ну а результат… Сегодня мы владеем практически всеми технологиями диагностики, которые используются в развитых странах. Более актуальным становится вопрос иного порядка. Повышая качество медицинских услуг, нужно их делать более доступными. И этот процесс идет. Сколько реконструировано и построено новых поликлиник, больниц в Минске, областных центрах, в районах. Приведу характерный пример Ивацевичской райполиклиники. Там теперь могут делать такие операции по травматологии, для которых раньше пациентов возили как минимум в область.
«СБ»: А как ученые видят ситуацию?
П.Гринчук: Не углубляясь в частности, скажу, на мой взгляд, о главном. В стране созданы вполне нормальные условия для того, чтобы жить, работать и зарабатывать. Ведь еще недавно в любой науке что называлось главной проблемой? Кадровая преемственность. Вот у нас в институте разница между моим поколением и старшими коллегами — 20 лет. Очевидный провал. Было время, когда люди просто уходили в поиске возможности хоть как–то заработать. Одни уезжали за рубеж. Другие и вовсе оставляли профессию. Молодежь не приходила. Кого могла привлечь мизерная зарплата? Только фанатов своего дела. Но таких немного. А остальных осуждать тоже нельзя. Людям ведь надо создавать семьи, кормить детей. Но теперь по всему видно: дело обстоит иначе. Мне есть с чем сравнивать. Сам пришел в науку в конце 90–х. Тогда тоже было тяжело, хотя некоторые улучшения и наметились. И вот сравнивая себя — аспиранта и аспиранта сегодняшнего, разницу в материальном плане вижу очень существенную. И не только в материальном. Возможности реализовать свои идеи гораздо шире. Да, упомянутую 20–летнюю «яму», возможно, уже и не . Но вот за мной и моими сверстниками уже подтягиваются молодые специалисты. Значит, в будущем ситуация не повторится. Это возрождение преемственности научных школ, исследовательских направлений. Для науки это вещи особого значения.
«CБ»: Что ж, итоги подведены. Давайте поговорим о новых задачах.
П.Гринчук: Лично я в Основных положениях не нашел ни одного пункта, который бы вызвал у меня какие–то сомнения или возражения. Все нужно, все это правильно… Вопросы если и могут быть, то в плане развития некоторых направлений, уточнения акцентов.
Вот, например, обозначен приоритет инновационного развития. Кто поспорит с его важностью? Но такой нюанс. Сужу по опыту работы с нашими предприятиями. У них сегодня очень низкая восприимчивость к инновациям. Смотрите, в Японии из 10 инновационных проектов внедряются 9. У нас, в лучшем случае один. Даже самые хорошие идеи не находят себе применения. Что такое инновации в широком смысле? Это производство новых видов продукции, улучшение ее качества, снижение энерго– и материалоемкости. Все то, что повышает производительность труда. Позволяет за единицу времени произвести больше товаров и быстрее их продать. Это то, что делает экономику более конкурентоспособной, а общество — богаче. Но, к сожалению, действующая сегодня система стимулов и требований не позволяет предприятиям активно и быстро внедрять разработки. Ладно бы их не было. Собственных. Но они есть, а вот до производства доходят единицы. И к тому же очень медленно и тяжело. Поэтому я обратил внимание и на еще одно важное положение программы, где говорится об изменении системы мотивации деятельности предприятий и организаций. О переходе от административных методов к рыночным стимулам. Именно этот путь и должен привести к большей восприимчивости предприятий к внедрению инноваций. Если, конечно, не захотят оставаться в аутсайдерах.
В.Терещенко: Не думаю, что у нас так много руководителей предприятий, которые не хотят иметь дополнительную прибыль. Не желают повышать качество продукции, экономить ресурсы, сырье. Которые против снижения затрат и роста конкурентоспособности своей продукции. Может, дело еще и в том, что не все ученые умеют правильно предложить свою идею или разработку, убедительно обосновать ее? Ведь главная задача предприятий какая? Заработать прибыль себе и наполнить бюджет. Задач–то много: нужно строить дома, новые клиники, финансировать науку и прочее, и прочее. Как создать бюджет, который сможет все это профинансировать? Чтобы платить более высокую зарплату ученым, врачам, учителям. Вот о чем надо прежде всего говорить. А чтобы что–то делить, надо сначала продумать, как это заработать. Если мы будем иметь эффективно работающие промышленность и аграрный сектор, тогда все эти проблемы и задачи можно будет решить очень легко и просто.
П.Гринчук: Что касается аграрного сектора, то его развитие больше направлено на обеспечение продовольственной безопасности страны. Если я не ошибаюсь, мы сегодня на 70 процентов уже обеспечиваем себя продовольствием сами. То есть ни от кого не зависим. Есть, конечно, часть продукции, которая у нас не производится объективно. Но не об этом речь. А о том, что сельское хозяйство ни в одной стране мира не является высокорентабельным производством.
В.Терещенко: Соглашусь с вами частично. Да, оно практически везде является стабильно дотационной отраслью. Но мы развиваем его не только для того, чтобы обеспечить продовольственную безопасность. Повышая надои, урожайность и так далее, мы тем самым снимаем дополнительное бремя с бюджета. Иначе говоря, сельское хозяйство, став на ноги, будет меньше брать дотаций. И тогда, используя высвободившиеся средства, государство в большем объеме может позволить себе финансировать и науку, и медицину, и прочие направления.
П.Гринчук: Не буду судить о науке в целом. Действительно, есть ее отрасли, которые не могут зарабатывать самостоятельно. Например, Институт языка и литературы. На чем он может заработать? А вот наш финансируется из бюджета только на 30 процентов. Остальное зарабатываем сами.
Но мы несколько отклонились от основной темы. Вот еще один важный приоритет — доступность жилья. В нынешней демографической ситуации он на одном из первых мест. Принимаемые меры, конечно, результат дают. В том числе и программы уменьшения кредитов при рождении троих и более детей. Семьи увереннее смотрят в будущее. Жилье — один из определяющих вопросов при планировании будущего семьи. Решения вопроса — сколько будет детей. И то, что в новой программе обозначены новые инструменты решения жилищной проблемы, — несомненный плюс. Как и ориентиры повышения размеров пособий в связи с рождением детей. Это даст больше оснований молодым семьям задумываться о том, чтобы завести и второго, и третьего ребенка.
А.Яматина: Стимулировать рождаемость, конечно, надо. Но только ли за счет мотивации деньгами? Вы не находите, что даже как–то грубо звучит: мы согласны завести ребенка, если нам заплатят? Или если нам уменьшат кредит. Ну как это можно родить ребенка, только для того, чтобы получить деньги? И здесь, возможно, появляется другая проблема. Рожают нежеланных детей. И если мы ставим вопрос увеличения рождаемости, надо, наверное, одновременно и отвечать на вопрос: кем будут эти малыши? В благополучных семьях родители будут любить своих детей, сколько бы их ни было. Но есть же и примеры, когда беспечные мамы готовы за пособие рожать чуть ли не каждый год.
В.Козловский: Я понимаю, о чем вы говорите. Но обратите внимание, как все изменилось с появлением 18–го Декрета Президента. Это когда нерадивых родителей — кто нарожал и бросил — заставили работать и отрабатывать средства, затраченные государством на воспитание их детей. Конечно, еще не все идеально в этой сфере, но результаты–то есть. И какие. Да, здесь многое легло на плечи учителей, но кто–то же должен заниматься в меру сил этими вопросами. Отмечу и еще один положительный момент. Вернулась Церковь в нашу жизнь. Вы посмотрите, сколько людей ходят туда. Молодежи сколько. А ведь Церковь радеет за семью. Человек, который ходит в церковь, верит, не будет рожать ребенка ради денег.
А.Яматина: И мне кажется, что упор надо делать не только на материальное стимулирование, но и на нравственность. Многие молодые люди сформировались как личность в трудные 90–е годы. Я тогда была еще ребенком. Но по рассказам родителей усвоила, что люди в то время думали только о том, как выжить. Их меньше всего интересовала духовная составляющая воспитания. А сегодня есть возможность смотреть на жизнь иначе.
«СБ»: Мы коснулись очень серьезной проблемы — демографической. В ее решении много составляющих. Но на переднем крае, наверное, все–таки медицина.
А.Толкачев: Знаете, есть известный вывод Всемирной организации здравоохранения: продолжительность жизни человека только на 10 процентов зависит от медицины. Но, разумеется, это не значит, что здравоохранение может оставаться в стороне. Медицина за последние годы значительно укрепилась и в материально–техническом плане, и в организационном. Растет качество услуг. Что имеем в итоге? В Минске уже наметилась тенденция к естественному приросту населения за счет увеличения рождаемости. Хотелось бы, чтобы она охватила всю страну. Но демографические процессы обладают определенной инертностью. То есть результаты от принимаемых мер проявляются не сразу. Сегодня в репродуктивный возраст вступает поколение, родившееся в 90–е годы. В те сложные годы был очень низкий уровень рождаемости. И даже если эти молодые люди будут иметь по трое детей, вряд ли это изменит общую ситуацию. Но вы видите, сколько рождается детей сейчас. Это наш «золотой запас» на будущее.
Приведу некоторые цифры. Сегодня средняя продолжительность жизни несколько выросла. Примерно — 70,5 года. У женщин этот показатель равен 76,5 года, у мужчин — 64,7. О чем говорит такой разрыв? Тут не только в медицине дело. Очень важные факторы — образ жизни, отношение к своему здоровью. Я помню 80–е годы прошлого века. Тогда в Беларуси средняя продолжительность жизни женщин была одной из самых высоких в мире. Порядка 83 лет. И я уверен, что самая главная причина сокращения продолжительности жизни в самих нас. В нашем отношении к своему здоровью.
А.Яматина: А я как потребитель медицинских услуг хочу вот о чем сказать. Государство расходует колоссальные средства на развитие медицины. Но у нас сегодня больше жалоб не на плохое оборудование. Люди сетуют именно на качество медуслуг. Приходишь к врачу, выстояв длинную очередь, а он мило обсуждает чью–то свадьбу с медсестрой за чашкой чая. Сама была свидетелем такой ситуации. А иной раз за твои жалобы так отчитают, что второй раз идти в кабинет просто не хочется. И к здоровью относишься плохо, и вообще, сам виноват, что заболел. Я понимаю, на строительство больниц, клиник нужно очень много средств. А скажите, сколько надо денег, чтобы врач соблюдал элементарную этику? Не врачебную. Простую человеческую. Не думаю, что много.
П.Гринчук: Извините меня, но я с вами не соглашусь. То, что вы описали, скорее исключение, чем правило.
А.Яматина: Опять юношеский максимализм? Может, и так. Но мне кажется, что в условиях бесплатной медицины такие случаи совсем не единичны. Хотя, с другой стороны, а много ли белорусов могут позволить себе оплатить медуслуги частных клиник? Тоже вопрос.
П.Гринчук: К сожалению, наши врачи очень перегружены. По количеству пациентов нагрузка просто колоссальная. А кадров не хватает.
А.Толкачев: Надо понимать, что и люди стали относиться к медицине иначе. Раньше было просто. Что есть у врача? Только стетоскоп. А сегодня масса диагностического оборудования. Люди о нем наслышаны. Что–то в интернете прочитали. И уже считают себя специалистами. Нередко требуют, чтобы им назначили не то, что считает необходимым врач, а они сами. Хочу УЗИ, МРТ, биохимический анализ… А доктор ведь тоже человек. Увы, может и сорваться. Конечно, это не оправдание, но пациент с врачом все–таки должны быть в чем–то партнерами. И если ты пришел на прием — настройся на то, чтобы доверять специалисту, а не учить его профессии. Глядишь, и результат будет совсем другой.
«СБ»: Каждая сфера, о которых мы ведем речь, огромный пласт. Начиная разговор с общего, мы выходим на не менее важные детали. Давайте подытожим темы, которые вы хотели бы поднять, будучи делегатами четвертого Всебелорусского народного собрания.
П.Гринчук: Думаю, программу имеет смысл дополнить положениями о фундаментальной науке. Да, прикладной характер разработок важен. Но ведь сегодня есть немало направлений, которые могут дать эффект в отдаленной перспективе. В оптике, лазерной физике, достигнуты неплохие результаты. Их надо развивать. И роль Академии наук, которая сегодня несет основную нагрузку в организации и проведении научных исследований, хотелось бы увидеть более четко. А еще, мне кажется, нужно учредить институт, скажем так, вперед смотрящих специалистов. Должны быть люди, которые могут разобраться в выборе приоритетов, авторитетно заявить и доказать необходимость развития того или иного научного или производственного направления. В сравнении с другими странами. Например, в области микроэлектроники такие специалисты могут сказать, что в мире сделано. Что является передовым образцом, а это прошлым днем. Чтобы мы не ставили целью достигать того, что по финансовым или другим соображениям заведомо недостижимо, или того, что уже устаревает, теряет практическую перспективу.
А.Яматина: А я бы подняла проблему сохранения нашего историко–культурного наследия. Это важно не только для культуры, но и для экономики. Особенно в развитии туризма. Для того чтобы быть интересными миру, нужно показывать, чем мы от него отличаемся. У нас масса историко–культурных, архитектурных памятников. Но многие разрушаются, приходят в запустение. Или другая сторона проблемы. Вот Мирский замок включили в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. А как его реставрируют? На дорожках кладут современную тротуарную плитку, делают пластиковые козырьки, кроют крыши современной металлочерепицей. Разве это восстановление реликвии? А кто может ответить, почему в Гродно сдирают брусчатку XVIII — XIX веков и вместо нее кладут тоже плитку?
А в некоторых местах знак, свидетельствующий о том, что строение — памятник истории и культуры — охраняется государством, можно расценить как злую иронию. Недавно я смотрела здание XIX века. Недалеко от Борисова — деревня Староборисов. Раньше в нем располагался сельсовет, потом кинотеатр. А сегодня оно в полном запустении. Выбиты окна, выломаны двери, внутри все завалено мусором. И висит знак… Разве это можно назвать охраной?
Я писала на эту тему курсовую работу. Столкнулась с очень многими подобными фактами. Но самое главное, я узнала, что у нас очень много есть молодых людей, которые сами заботятся о сохранении таких памятников. Они тратят свои деньги на их восстановление. Что–то из стипендии, что–то из средств, которые они зарабатывают, подрабатывая после учебы. Есть немало людей, которым это дорого. И думаю, их стоило бы поддержать?
В.Козловский: Соглашусь с Анастасией. И дополню. В плане сохранения историко–культурного наследия сделано много. Но нужно двигаться дальше. Мне как заинтересованному педагогу хотелось бы, чтобы преподавание истории Беларуси велось на белорусском языке. Раньше так и было. Дети совершенно спокойно это воспринимали. Почему бы не вернуться к этой практике?
А еще очень волнует проблема престижа учителя. Я говорю не только о материальной составляющей. Она, конечно, тоже важна. Но вот другая сторона. Сейчас практически укоренился стереотип: в учителя идут только неудачники, кто не смог добиться в жизни большего. А как вернуть позитивный образ учителя? Помните, сколько фильмов о школе снималось в советские времена? Взять хотя бы «Доживем до понедельника». Там Тихонов просто блестяще сыграл роль учителя — учителя думающего, учителя знающего, учителя–друга. А сегодня в книгах, фильмах и телепередачах мы видим в учителе человека–неудачника. Даже если о них говорят, то говорят, как им трудно работать, сколько у них проблем бытовых, что их надо решать. И все. Поэтому и складывается впечатление в целом такое, что пойдешь учителем работать — будешь мучиться всю жизнь. Мало получать, не иметь жилья, быть загруженным с утра до позднего вечера, готовиться к урокам, проверять задания, писать массу отчетов и при этом нести ответственность за всех, начиная от учеников, заканчивая их родителями и семьями. Вот и получается, что в школах практически не осталось мужчин. У нас на всю гимназию только 5 учителей. А что такое мужской фактор в воспитании подростков, мне кажется, не надо никому объяснять.
В.Терещенко: Продолжу кадровую тему. Вот наше предприятие занимается косметикой. Но есть и большое инструментальное производство с полным набором металлообрабатывающего оборудования, станков. Мы сами делаем для себя нестандартное оборудование. Делаем формы, упаковку. К сожалению, найти сегодня фрезеровщиков, токарей, шлифовальщиков очень сложно. Не хотят молодые люди идти учиться на эти профессии. Мы уговариваем пенсионеров оставаться работать. Хотя бы на срок, пока молодых подучим. Вот где проблема. Пока еще не поздно нужно принимать меры для ее решения. Специалисты рабочих профессий — большой дефицит…
«СБ»: Что ж… Это разговор с большим продолжением. Каждая тема, которую поднимали участники дискуссии, достойна развития. Приглашаем читателей продолжить обсуждение.
Авторы публикации: Дмитрий КРЯТ, Иван КИРИЛЕНКО
Делегаты Всебелорусского собрания от Минска избраны в строгом соответствии с законодательством – Н.Ладутько
Правда интереснее мифа
Торговец смертью
С таким можно идти в контрразведку
Семейная красная строка
