Локальные войны, или, как сейчас их называют, конфликты средней
интенсивности, во второй половине нынешнего века возникали регулярно в
каждом десятилетии. Обобщение опыта малых войн, где применялись новые
для своего времени авиационные боевые комплексы, обычно происходило в
два этапа. На первом распространялась экспресс-информация с места
событий. На втором, занимавшем иногда несколько лет, собранный
материал обрабатывался, результаты анализировались, выводы научно
обосновывались. Итоговый отчет заметно отличался от текущих
корреспонденций как по содержанию, так и по количественным
показателям. Свои успехи уже не преувеличивались, а неудачи не
замалчивались.
В качестве примера можно привести длительную войну в Юго-
Восточной Азии, где обкатку проходили самолеты и управляемое оружие
второго поколения. Тогда репортажи с мест в американской прессе были
полны рекламой техники и тактики. Но сразу после завершения
крупномасштабной агрессии неожиданно для многих началась смена
самолетного парка ВВС и ВМС США. Тяжелые тактические истребители F-4 и
F-105 уступили место маневренным завоевателям превосходства в
воздухе – F-15 и F-16. Из пепла возник самолет-штурмовик А-10
(производство самолетов этого класса прекратилось еще в 50-х годах).
Закончилась гонка за высотой и скоростью полета. Летный состав начал
переподготовку по обновленным программам, предполагающим групповой
маневренный бой и атаку подвижных наземных целей в условиях
интенсивных помех. Громкие успехи постепенно превратились в
поучительные уроки, которые необходимо быть учитывать.
Спустя 20 лет началась война в районе Персидского залива. В
сражение вступили самолеты и оружие нового поколения с выдающимися
характеристиками и возросшей поражающей мощью. Иностранная пресса
оповестила читателей о войне высоких технологий. Действительно,
впервые испытанию на прочность в боевых условиях подвергались новое
высокоточное оружие, самолеты-невидимки, крылатые ракеты (включенные
в головной эшелон воздушного массированного удара), французские и
английские истребителибомбардировщики, ложные тактические цели,
космические средства разведки, связи и целеуказания, самолеты контроля
за полем боя. И первые сведения о боевой эффективности явно не
разочаровывали: ее уровень, по данным освещающей победу прессы, не
опускался ниже 85 проц. В течение трех послевоенных месяцев западная
печать публиковала восторженные статьи. Однако уже через полгода стали
пробиваться ростки критики. Как показывал опыт 20-летней давности,
иначе быть не могло.
Из уроков сражения извлекаются причины и успкха и неудач.
Характеристикой последних является количество понесенных потерь. Для
авиации многонациональных сил аналитики остановились на цифрепотерь-
76,означавшей, что столько самолетов не возвратилось в строй после
обстрела средствами ПВО противника, поражения огнем своих средств,
аварий и катастроф. Всеми признается, что противник оказывал слабое
сопротивление (или вообще не оказывал). Боевые действия авиации
многонациональных сил продолжались 43 сут. (Наземное сражение заняло
всего 100 ч), в течение которых совершено 11 тыс. самолето-вылетов
всеми родами авиации ВВС и флота. Принято определять показатели
выживаемости по отношению числа потерянных самолетов к количеству
произведенных самолето-вылетов. В данном случае расчеты дают уровень
потерь 0,007.
Обратимся к войне невысоких технологий во Вьетнаме. По данным
американского командования, приводившимся в прессе, уровень потерь
(боевых и небоевых) составлял 0,003, то есть три самолета на 1 тыс.
Вылетов. Динамика снижения выживаемости видна невооруженным глазом.
Стоит напомнить, что в качестве предельного во Вьетнаме был установлен
уровень 0,002-два самолета на 1 тыс. Вылетов. Если он превышался, то в
воздушной войне бралась пауза для выяснения причин.
Итак, при более слабом противодействии ПВО самолеты очередного
поколения показали заметно худшую выживаемость. Единственной оговоркой
может быть внушительное число небоевых потерь, то есть не связанных с
воздействием огня противника. Однако специалисты считают это предметом
другого разговора, уводящего в область психологии-стрессовые состояния
человека в обстановке повышенных угроз.
Пять лет послевоенных исследований поставили под сомнение
разошедшееся по всему миру определение войны в зоне Персидского залива
как войны высоких технологий. Официальные данные гласят: доля
применения высокоточного оружия составила 7 проц. Таким образом, 93
проц. Пришлось на долю обычных (неуправляемых) боеприпасов,
разработанных по технологиям периода вьетнамской войны, и бомб
свободного падения-продукта Второй мировой войны. Один из американских
обозревателей, приводя эти цифры, сказал, что нельзя назвать
высокограмотной страну, где только 7 проц. Населения имеет высшее
образование.
Популярная газета Нью-Йорк таймс от 22 июня 1973 года сообщала,
что за последние полтора месяца войны во Вьетнаме, включая воздушную
операцию Лайнбэкер-2 (18-30 декабря 1972 года), американская авиация
сбросила на город Ханой и Хайфон около 30 тыс. т бомб. За 43 сут.
Боевых действий в районе Персидского залива (операции Буря в пустыне
и Меч пустыни) авиация многонациональных сил сбросила на Ирак и
Кувейт 88,5 тыс. т бомб, то есть в 3 раза больше. Западные
обозреватели назвали действия американской авиации во Вьетнаме
тактикой выжженной земли, и через 20 лет те же самые тяжелые
бомбардировщики В-52 и такое же ковровое бомбометание по большой
площади с большой высоты, то есть без прицеливания по отдельным
объектам.
За пять лет хвалебные отзывы по поводу эффективности высоких
технологий сошли со страниц зарубежной печати.
В сферу высоких технологий попадает и новейший малозаметный
тактический американский самолет F-117А. Подразделение этих самолетов
выполнило в операции Буря в пустыне 1100 самолето-вылетов для
нанесения точечных ударов по важным выборочным целям. Показатели
выживыемости были абсолютными, то есть потери не понесены. Эксперты
отмечают и достаточно высокую эффективность атак. Считается, что
снижение радиолокационной контрастности самолетов, несмотря на
огромные затраты, оправдало себя повышением выживаемости. Однако
необходимо отметить один важный факт. Новым самолетам, построенным из
золота, категорически запрещалось снижаться менее 20000 футов (6100
м). Как известно, тем находится верхняя граница зоны поражения
войсковой ПВО-зенитной артилерии и маловысотных ЗРК.
Подавляющее большинство полевых средств борьбы с авиыцией не
имеет радиолокаторов, поэтому радиолокационная незаметность
летательных аппаратов для них не играет роли. Обнаружение и
сопровождение воздушных целей ведутся с помощью инфракрасных,
телевизионных или электроннооптических средств. С одинаковым успехом
можно сбить и обычный самолет, и невидимку.
А что значит войти в зону, контролируемую войсковыми средствами
ПВО, испытали на себе многоцелевые английские самолеты Торнадо. На
них подвешивались обычные (неуправляемые) боеприпасы-кассеты с мелкими
шипами, что соответствовало характеру выполнявшихся заданий: нанесению
ударов по иракским аэродромам. Заход на цель должен был осуществляться
на высоте не более 600 м. Атака с высоты 6100 м, считавшаяся
безопасной, не обеспечивала точности попадания в ВПП из-за большого
разброса. Таким образом, чтобы надежно накрыть площадную цель,
требовалось вторгаться в зону поражения маловысотных зенитных
комплексов.
Столкновение двух систем оружия – воздушной и наземной –
закончилось в пользу последней. Самолеты Торнадо-GR.1 выполнили
сложности 1500 вылетов и потеряли от огня противника шесть самолетов.
Показатели выживаемости оказались наихудшими в сравнении с другими
боевыми самолетами ВВС союзников. По мнению обозревателей, в данном
случае был нарушен закон соответствия возможностей оружия условиям его
боевого применения. Блестящие результаты, показанные на полигоне во
время испытаний кассет, объясняются тем, что скорости и высоты полета
при отсутствии противника били наивыгоднейшими для бомбометания, а над
иракскими аэродромами они стали наивыгоднейшими для обстрела самолета
простейшими зенитными средствами. Горькие уроки Вьетнама, где по
официальным данным, половина всех потерь сверхзвуковых истребителей-
бомбардировщиков F-4 и F-105 была понесена от огня устаревшего
ствольного зенитного оружия, оказались неучтенными.
Зарубежные эксперты считают, что в операции Меч пустыни ценный
боевой опыт, накопленный ранее, незаслуженно игнорировался и в других
случаях. В течение нескольких лет в противопартизанской войне в
Южном Вьетнаме методом проб и ошибок создавалась и обрела законченную
структуру система непосредственной авиационной поддержки. В мирное
время командование военно-воздушных сил не посчитало нужным развить
эту систему, улучшить взаимодействие на поле боя двух видов
вооруженных сил – авиации и сухопутных войск. Плоды успокоенности,
даже беспечности, первым в операции Меч пустыни ощутил на себе
корпус морской пехоты.
Как отмечалось в журнале Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи,
слабым местом в непосредственной поддержке войск, начавших
наступление, оказались разведка и целеуказание. Информация посткпола
недостаточно оперативно, 15-минутная реакция авиации – норматив,
установленный во Вьетнаме, – превращалась в полчаса или даже в час.
Взлетевшие с опозданием штурмовики уже не заставали подвижные объекты,
назначенные для поражения, на месте. И тут вспомнили о прошлом опыте:
была восстановлена структура ПАН – передовых авиационных наводчиков,
собиравших данные с поля боя и ставивших задачу на атаку. Реанимация
этой структуры подручными средствами в разгар событий обошлась дорого.
Два самолета-целеуказателя OV-10, заимствованные у ВВС, были сбиты
огнем в первых вылетах. Морская пехота не обозначала четко свой
подвижный передний край, поэтому воздушные наводчики непреднамеренно
вторглись на территорию противника. Пришлось принимать нестандартное
решение: роль разведчика и целеуказателя была передана боевому
сверхзвуковому истребителю-штурмовику F/A-18D, проникавшему в глубину
расположения войск противника, а легкие дозвуковые OV-10 отодвинулись
назад для подстраховки и ретрансляции сведений, получаемых из
глубины. Только такой подход, доставшийся ценою жертв, по мнению
журнала, быстро обнаруживать передислоцирующиеся войска противника за
пределами видимости.
К ошибкам воздушной разведки в подвижной тактической зоне
добавились проблемы разведки на оперативных рубежах. Командование
многонациональных сил открыто признало, что борьба с активно
действовавшими иракскими ракетными комплексами СКАД класса земля-
земля закончилась безрезультатно. Периодически менявшие свое
местоположение, трудно различимые с воздуха и неизлучавшие ракетные
установки не удалось усмирить до конца войны.
Концепцию обнаружил-уничтожил пытались реализовать на практике
новейшие американские истребители-бомбардировщики F15E, оснащенные
сложной поисковой электроникой и управляемыми авиабомбами. Однако
модная концепция в итоге тансформировалась в обычный способ поиска с
продолжительным патрулированием в районе предполагаемого расположения
подвижных целей. Из 43 действовавших иракских установок СКАД (данные
агентурной разведки) были найдены и обстреляны с воздуха только восемь
(результаты неизвестны). Оценка выполнения задачи по критерию
стоимость/эффективность оказалась неудовлетворительной.
Касаясь эффективности применения нового оружия в целом, эксперты
полагают, что показатели потерь, выданные экспрессинформацией,
отличаются от итоговых примерно на 1\3 и, естественно, в сторону
уменьшения. Влиятельная американская газета Вашингтон пост писала в
апреле 1992 года, что малозаметные самолеты F-117A, изготовленные по
технологии стелт, поразили около 6 проц. целей, а не 0. 288 крылатых
ракет Томахок морского базирования, запускавшихся по плану воздушных
массированных ударов, поразили чуть меньше 5 проц. целей, а не 85, как
докладывали ранее представители ВМС США. В журнале Флайт от 7
сентября 13 года, отмечалось: Послевоенный анализ показывает, что
американская разведка завысила потери противника в танках, по крайней
мере, на 10 проц., а возможно, даже на 134 проц.. Эксперты отдельных
управлений министерства обороны США полагают, что эффективность
уничтожения зенитными комплексами Пэтиот иакских ракет СКАД в полете
была не выше 0,09.
Уточненные и уже действительные результаты локальной войны
показали, что опора только на высокие технологии без учета уроков
прошлого ведет к неоправданным жертвам. Реальную же оценку войны можно
дать только после глубокого и всестороннего анализа, осуществленного
профессионалами.
ХРУНИЧЕВЦЫ ЗАВОЕВЫВАЮТ КОСМИЧЕСКИЙ РЫНОК
Сегодня мы являемся свидетелями как космонавтика становится
самостоятельной сферой деятельности, причем, коммерческой, интерес к
которой в мире постоянно растет. Яркое свидетельство тому – увеличение
числа стран, принадлежащих к международному космическому клубу.
Особенно много проектов предлагается в сфере телекоммуникаций,
естественно, базируются они на спутниках связи, а значит имеется
большой спрос и на ракеты-носители. В этой области сейчас на
международном рынке ведется острейшая конкурентная борьба, ведь запуск
коммерческих космических аппаратов связи дело долговременное и
чрезвычайно прибыльное.
При создании в 1993 году по указу Президента России
Государственного Космического Научно-производственного Центра (ГКНПЦ)
имени М.В. Хруничева преследовалась главная цель – в новых
экономических условиях образовать такую структуру, которая смогла бы
обеспечить единство научных и производственных звеньев и была бы
совместима с рыночными принципами хозяйствования. Сделать это удалось.
На сегодняшний день потенциал Космического Центра имени М.В. Хруничева
оценивается на международном рынке коммерческих запусков весьма
высоко. При сохранении полного госконтроля, предприятие проводит
практически полностью независимую техническую политику. Свои
взаимоотношения с государством регулирует в основном контрактами с
Российским Космическим Агентством и Министерством Обороны.
Что касается государственного финансирования Космического Центра
имени М.В. Хруничева, то оно в 1995 году составило не более 30
процентов от общих капиталовложений. Ожидать, что в ближайшее время
эта ситуация изменится коренным образом было бы наивно.
В то время, когда большинство российских предприятий, страдает от
низкого уровня менеджмента, недостатка навыков маркетинга, да и просто
от отсутствия у руководства коммерческой жилки, более 50 процентов
всех заказов ГКНПЦ является коммерческими. Это позволяет Космическому
Центру не только поддерживать свое производство и социальную
инфраструктуру, но и обеспечивать работой около 100 конструкторских
бюро и заводов как в России, так и в странах СНГ. В 1995 году им
выделено 500 млрд. рублей, что позволило по предварительным оценкам
сохранить 84 000 рабочих мест.
Безусловно, все это далось не так просто, пришлось провести целый
ряд структурных преобразований. Сформирована и удачно работает единая
служба внешнеэкономической деятельности, назначены директора по
основным коммерческим программам. В рамках Центра образовано
централизованное подразделение, обеспечивающее совместно с Военно
Космическими Силами (ВКС) работу фирмы на этапе подготовки и запуска
ракетно-космической техники на космодроме Байконур.
Безусловно, без затрат, и не малых, не обошлось. Но они
обоснованны и дадут отдачу. На базе практически разрушенного
посадочного комплекса Юбилейный, предназначавшегося в свое время для
приема Буранов, создан современный аэродром с новейшими
навигационными радиотехническими системами. Полностью отремонтирована
взлетно-посадочная полоса. И уже сегодня этот воздушный порт имеет
возможность принимать самолеты любого класса круглосуточно. Проведены
крупные доработки на стартовом комплексе, что позволило адаптировать
оборудование и космические аппараты заказчика к нашим условиям.
Совершенно по-новому решены социально-бытовые проблемы. На Байконуре
налажена современная международная и внутрикосмодромная система связи.
Конечно же, справедливости ради, необходимо сказать, что
международный успех Космического Центра обусловлен, прежде всего, тем
потенциалом, которым обладало предприятие еще с советских времен.
Центр им. М.В. Хруничева является производителем ракеты-носителя
Протон. На сегодняшний день только он и способен реально
конкурировать на мировом рынке (несмотря на изобилие ракет-носителей,
которыми располагает Россия). Скажем, созданная в НПО Энергия в
конце семидесятых – начале восьмидесятых одноименная ракетаноситель,
хоть и являлась самой мощной, способной выводить на орбиту полезный
груз массой до 100 тонн, к сожалению, за 10 лет так и не смогла
утвердиться не только на мировом, но и на российском рынке.
Протон приобрел славу одного их самых популярных космических
извозчиков. Не случайно эту ракету решено широко использовать для
выведения модулей при строительстве международной орбитальной станции
Альфа. Успеху Протона в немалой степени способствовали довольно
высокая надежность ракеты и та коньюктура, которая сложилась на
мировом рынке коммерческих услуг и продуктов космической деятельности.
С 15 апреля 1993 года все коммерческие контракты на эксплуатацию
ракеты-носителя Протон стали осуществляться через совместное
российско-американское предприятие Локхид – Хруничев – Энергия
(ЛХЭ). Фактически ЛХЭ выступает в роли дистрибьютора космических услуг
российских разработчиков ракет-носителей.
После объединения в 1994 году американских компаний Локхид и
Мартин – Мариетта, логическим продолжением деятельности СП ЛХЭ
стало создание в июне 1995 года совместного предприятия (International
Launch Servis). СП ставит перед собой цель, к 2000 году овладеть 50
процентами всех заказов международного рынка коммерческих запусков. И
уже есть конкретные контракты на использование Протона для выведения
на орбиту коммерческих спутников в период с 1995 по 1999год.
За последние три года на международной арене партнерами ГКНПЦ
стали такие фирмы, как Лорал, Европейское сообщество спутниковых
систем, Инмарсат, Иридиум, Моторола, Панамсат, Хьюз, которые
планируют использовать эту ракету-носитель для осуществления своих
космических программ.
Одной из главных преград на пути широкомасштабного выхода России
на международный рынок довольно длительное время оставались
ограничения на коммерческие запуски российскими ракетами американских
спутников на геостационарную орбиту. Как известно, в 1993 году было
принято российско-американское межправительственное соглашение, по
которому Россия могла претендовать только на восемь стартов своих
ракет-носителей в период до 2000 года. При этом стоимость ее
космических услуг не могла быть ниже более чем на 7,5 процентов
аналогичных услуг западных фирм.
Довольно длительное время вопрос по квотам неоднократно
поднимался российской стороной, в том числе и на межправительственном
уровне. Введение ограничений на коммерческие запуски российских, равно
как и китайских ракетносителей, вызывало довольно противоречивые
отклики у американских производителей космических аппаратов и
ракетносителей. Производители ракет – носителей хотят быть защищенными
от цен, определяемых не рынком, а государственными субсидиями и
демпингом. Производители же космических аппаратов, в свою очередь,
стоят за свободный допуск к наиболее дешевым и надежным средствам
выведения. В конце января 1996 года в Вашингтоне премьер – министр
правительства РФ В.С. Черномырдин и вице-президент США А. Гор на
очередной межправительственной встрече подписали новое российско-
американское соглашение, по которому квота для России была увеличена
до 16 запусков, (а в перспективе и до 20). При этом стоимость услуг РН
Протон может быть ниже рыночной цены на 15 процентов.
Принятое российско-американское соглашение является справедливым
по отношению к России и к рынку коммерческих запусков. Ведь по
прогнозам аналитиков уже в ближайшем будущем спрос на коммерческие
запуски будет превышать предложение. Необходимо учесть еще и тот факт,
что в последнее время в мире наблюдается тенденция к увеличению массы
спутников. Проведенный анализ показывает, что в период до 2002 года на
долю космических аппаратов массой менее 2,4 т, выводимых на переходные
орбиты, будет приходится порядка 28 процентов стартов. Основной же
поток составят спутники массой 2,4-3,6 т – 57 процентов. И оставшиеся
15 процентов запусков – это доставка в космос спутников массой более
3,6 т. Всем этим требованиям в полном мере удовлетворяет Протон.
Более того он, по мнению независимых экспертов, будет оставаться
одним из самых мощных и лучших носителей в мире по крайней мере до
2010 года. Однако сами конструкторы фирмы Хруничева пришли к выводу о
необходимости повышения некоторых технических параметров ракеты. И уже
есть задача – постепенно перейти к модернизированному варианту –
ПротонМ. Под головными обтекателями у этой ракеты примерно вдвое
увеличится объем для размещения полезной нагрузки. Кроме того, на ней
будет использован новый создаваемый Космическим Центром имени
Хруничева разгонный блок с двигательной установкой на компонентах
топлива – жидкий водород – жидкий кислород (КВРБ), а также разгонный
блок Бриз-М. Они позволят существенно увеличить массу выводимой
полезной нагрузки.
ГКНПЦ имени Хруничева – единственное предприятие в России,
которое не продает, а покупает акции мировых компаний. Речь идет о
программе глобальной системы подвижной спутниковой связи Иридиум. В
создании этой системы участвуют многие ведущие телекоммуникационные
фирмы США, Японии, Канады, Германии, Китая и других стран. С
российской стороны, в соответствии с решением Правительства Российской
Федерации в состав консорциума вошел Космический Центр имени М.В.
Хруничева. Российское предприятие инвестировало в проект 70 млн.
долларов и владеет 4,4 проц. акций компании Иридиум, Инк.. Как
инвестор, Космический Центр имени М.В. Хруничева должен обеспечить
выполнение работ по техническому и правовому обеспечению
функционирования системы Иридиум на выделенных территориях.
Российское предприятие имеет право на предоставление услуг системы
Иридиум на территории России ряда стран СНГ и Прибалтики.
Но Космический Центр имени М.В. Хруничева участвует в проекте не
только как инвестор. В январе 1993 года с американской компанией
Моторола был подписан контракт на три запуска ракеты-носителя Протон
для выведения 21 спутника связи Иридиум. Первый из них намечен на 1997
год. Космический Центр разрабатывает и изготавливает конструкцию
кассеты для размещения в ней семи спутников, а также систему отделения
их на орбите от последней ступени Протона.
Итак, Россия выходит на жесткий, конкурентный мировой рынок.
Освоение космоса в предстоящем столетии пойдет более быстрыми темпами.
Появление в начале 90-х годов на рынке коммерческих запусков китайских
и российских РН, а также начатое производство новых модификаций ракет-
носителей в США и Западной Европе, приведут к обострению конкурентной
борьбы. Россия, имея большой опыт запусков ракет-носителей различного
класса просто обязана превратиться в одного из ведущих участников
мирового рынка коммерческих услуг по космическим запускам. Однако для
этого требуются значительные усилия в маркетинге и поиске
взаимовыгодных компромиссов с конкурентами по согласованию правил
деятельности на рынке запусков. В процессе реализации программ, и,
прежде всего, коммерческих, специалистам Космического Центра имени
М.В. Хруничева представится возможность проявить свой профессионализм,
использовать наработанный потенциал, создать основу для дальнейшего
движения вперед. Но потенциал этот необходимо еще реализовать.
Принципиальная возможность завоевания определенных позиций на мировом
рынке, пусть даже подтвержденная уже заключенными контрактами, вовсе
не означает, что путь будет легким. И несмотря на наличие впечатляющих
совместных программ и проектов, Космическому Центру имени М.В.
Хруничева не обойтись без государственной поддержки, которая значит не
меньше, чем собственные инициативы.
Коммерческие программы ГКНПЦ им. Хруничева
АСТРА-1F. В рамках этой программы ГКНПЦ имени Хруничева
предоставляет услуги ракеты-носителя Протон, а также технического и
стартового комплекса на космодроме Байконур для выведения четырех
спутников Астра компании SES (Societe Europeene Des Satellites).
ИНМАРСАТ. Согласно контракта хруничевцам предстоит осуществить
запуск ракетой-носителем Протон спутника связи Инмарсат-З,
принадлежащего организации Инмарсат, которая предоставляет услуги
подвижной связи в любой точке земного шара. Спутник будет выведен на
геостационарную орбиту высотой 36 000 км.
ЛОРАЛ. Проект Лорал предполагает запуск, с помощью ракеты-
носителя Протон на геостационарную орбиту с высотой 36 000 км
космического аппарата Темпо, принадлежащего крупнейшему разработчику
спутниковых систем компании Лорал. Спутник предназначен для
обеспечения услуг по передаче видеосигналов и данных. Осуществление
запуска планируется на апрель-июнь 1996 г.
ПАНАМСАТ. В конце 1994 года фирма Панамсат и СП Локхид-
Хруничев-Энергия объявили о подписании контракта на многоразовые
запуски спутников связи серии PAS. Запуск первого космического
аппарата этой серии, РАS-5, планируется осуществить ракетой
носителем Протон в первой половине 1997 года.
ХЬЮЗ. В начале 1995 года СП Локхид-Хруничев-Энергия и
компания Хьюз Спейс энд Коммюникэшнс объявили о подписании контракта
на многоразовые запуски спутников. По условиям данного контракта,
запуск первого космического аппарата компании Хьюз запланирован на
1997 год. Эти запуски будут осуществляться ракетой Протон.
ЭХОСТАР. По этой программе на геостационарную орбиту при помощи
ракеты-носителя Протон будет выведен американский спутник Эхостар.
ИРИДИУМ. В рамках контракта, подписанного с американской фирмой
Моторола, ГКНПЦ имени Хруничева осуществит три запуска ракеты-
носителя Протон с целью выведения 21 спутника связи по проекту
Иридиум. Хруничевцы разрабатывают и изготавливают конструкцию
кассеты для размещения в ней семи спутников, а также систему отделения
их на орбите от последней ступени Протона. ГКНПЦ им. Хруничева
получил исключительные права на предоставление услуг системы Иридиум
на территории России и ряда стран Содружества. Ему дано право
инвестировать данный проект путем покупки 5 процентов акций.
ПРОГРАММА МКС АЛЬФА. При создании международной космической
станции Альфа ГКНПЦ имени Хруничева предстоит разработать и
изготовить функциональный грузовой блок (ФГБ). Решено также, что в
рамках этой программы в качестве основной транспортной системы с
российской стороны будет использоваться ракета-носитель Протон.
