Не каждый актер в своей работе дозревает до моноспектакля. Только крепкий орешек и поздний фрукт. Но даже дозрев, не каждый будет замечен и оценен. Кто–то так и остается играть один на один с самим собой, как будто в темной комнате. Актеру минского театра им. М.Горького Валерию Шушкевичу повезло: его моноспектакль «Достоевский вопрос» оценили. Валерий Николаевич стал лауреатом Международного фестиваля камерных спектаклей по произведениям Федора Достоевского, который прошел в ноябре в Старой Руссе. Постановка «Достоевский вопрос» стала лучшей на фестивале, а Валерий Шушкевич — лучшим исполнителем мужской роли.
— Валерий Николаевич, вы чувствовали особую ответственность, играя в Старой Руссе, в месте, где Достоевский провел последние 8 лет жизни?
— Конечно, меня переполняло волнение, и эту ответственность я просто чувствовал кожей. Этот фестиваль камерных спектаклей по его произведениям — старейший в России. Он прошел уже в четырнадцатый раз. И отношение к нему в России особое.
— Почему Достоевский по–прежнему актуален?
— Он актуален в те периоды истории, когда человечество испытывает неловкость, натыкается на некие моральные и эмоциональные тупики, ищет из них выход. Мы до сих пор не нашли ответа, почему человечество не может жить в мире. Почему до сих пор идут войны? Почему столько зла в человеческой природе?
Сам Федор Михайлович до конца своей жизни пребывал в сомнениях. Конечно, для себя он нашел некую точку опоры в своих размышлениях, но сомнения, как у любого думающего человека, у него оставались до последнего.
Я познакомился с его творчеством в 1979 году, когда прочел «Записки из подполья». Тогда эта повесть была еще малоизвестна. Мы с друзьями сделали инсценировку. Несколько лет ее играли. Но мысль перевести на театральный язык «Великого инквизитора» тоже не покидала. Несколько лет ломали голову, как это сделать, пробовали разные варианты театральной подачи. Достоевский считал эту главу «Карамазовых» вершиной собственного творчества. Он высказал в ней все, что думает о мире, об обществе, о Боге. Так что нужно было подойти серьезно.
— Почему, на ваш взгляд, писатель так открыт для огромного количества интерпретаций? Навскидку можно вспомнить такие примеры, как «Мальчики» Женовача, «Бесы» Вайды, «Карамазовы и ад» Фокина, «Карамазовы» Арцибашева, «К.И. из «Преступления» Гинкаса, экранизации Пырьева, Мороза, недавний юбилейный бенефис Константина Райкина…
— У Михаила Бахтина есть книга о двойничестве Достоевского. Он диалогичен, он спорит сам с собой. И иногда доводы внутреннего оппонента бывают такими сильными, что побеждают положительные доводы. Он ведь думал продолжить «Братьев Карамазовых» в романе «Житие великого грешника», где уже Алеша должен был рассказать Ивану свою легенду в ответ на «Великого инквизитора». И тем самым противопоставить убийственным мыслям Ивана нечто положительное. Но не успел.
В Старой Руссе сказали, что наш спектакль тем и ценен, что он тоже многоплановый, неоднозначный. Мы побывали с ним уже на трех фестивалях.
— А почему такой автор существует чаще в камерной форме? Кроме «Дядюшкина сна», на большой сцене у нас ничего не ставят. Боятся, что Федор Михайлович не соберет кассу?
— В Москве же ставят и «Идиота», и «Карамазовых»… Игорь Костолевский в театре им. Маяковского замечательно играет Ивана. Почему у нас реже — нужно анализировать каждый конкретный случай. Но знаю, что многие задумывают и хотят.
— Когда мы договаривались об интервью, вы все время были в движении, ссылаясь, что у вас дневной спектакль то здесь, то там… Подпольная труппа?
— Это и есть наша сложившая группа единомышленников и друзей, возглавляемая Владимиром Матросовым. Мы ездим по школам, показываем спектакли по школьной программе: Пушкин, Гоголь, Короткевич, Купала. Сейчас вот сделали композицию о СПИДе. 1 декабря — Международный день борьбы со СПИДом.
— То есть такой жанр, как «спектакль для школьников», востребован?
— Да. Нас смотрят, зовут.
— Говорят, в одну реку дважды не войти, но у вас все–таки получилось: после долгого перерыва вы вновь вернулись в горьковский театр. Почему уходили, почему вернулись?
— После института в 1970 году нас всем курсом направили в Бобруйск. Там я проработал 3 года. А в 1973 г. Борис Луценко, уже возглавивший к тому времени Русский театр, приехал в Бобруйск посмотреть актеров для своей труппы. В итоге пригласил в Русский, в том числе и меня. Там я отработал 25 лет. Но потом… Почему актеры уходят из театра? Потому что режиссер тебя не видит, не дает интересных ролей, не замечает. Начинается неудовлетворенность. В какой–то момент мне стало неинтересно просто приходить и получать зарплату. Тем более у меня еще до института была вот эта самая работа с Матросовым. На протяжении всех этих лет и до сегодняшнего дня мы что–то делаем, показываем в школах или где придется. Раньше у нас была площадка при Союзе театральных деятелей.
В итоге я ушел из Русского и приехал по приглашению в Мозырский театр. Там был сначала один главный режиссер, а потом его возглавил Роман Цыркин. После смены руководства я снова хотел уходить, но Роман уговорил не торопиться. В итоге я замечательно там отработал 10 лет. Роман — очень интересный режиссер, энергичный, целеустремленный. Мы разговаривали на одном языке. Сколько я всего переиграл: Чехов, Гоголь, Юджин О’Нил, замечательные современные комедии. С приходом Цыркина и народ повалил в театр.
Так что в Мозыре я все время был в тренаже. Потом по семейным обстоятельствам все–таки переехал в Минск, где у меня оставалась супруга. Я так и мотался все это время между двумя городами. Иногда, общаясь с актерами Русского театра, слышал от них: «Давай возвращайся…» Меня же никто не выгонял, я сам ушел. И решился. Меня сразу ввели в спектакль «Уходил супруг от супруги». Потом была «Мачеха». Сейчас Борис Иванович собирается ставить пьесу Елены Минчуковой «Эдип», в которой увидел меня в одной из ролей.
— В каком состоянии вы застали театр, когда вернулись?
— Мне трудно анализировать. Времени не хватает, поэтому я даже сейчас еще не весь репертуар посмотрел. Но чувствую, атмосфера поменялась. У нас молодой главный режиссер. И зритель идет в театр, значит, интерес есть.
— Вы, кстати, покажете «Достоевский вопрос» в Минске?
— Мы показали его трижды на Малой сцене Русского театра. Но он пока не в репертуаре. Будем просить включить его туда, хотя это сложно. Спектакль не кассовый, не для широкого зрителя. Так что судьба его пока неизвестна.
Автор публикации: Валентин ПЕПЕЛЯЕВ
Фото: Александр РУЖЕЧКА
Игра в куклы
Пейзаж с обожженной натурой
