Граница, пребывавшая на замке вплоть до конца 80-х годов

“Граница, пребывавшая на замке вплоть до конца 80-х годов, была призвана ограждать граждан от тлетворного влияния Запада, в реальности же она это влияние неимоверно усиливала, создавая образ блаженного края, иже несть ни печали, ни воздыхания, но золотые груши на вербе. Охлажденный цинизм в отношении родного СССР дополнялся прекраснодушным идеализмом в отношении запретного Запада, что способствовало безоглядности последующих преобразований. Они базировались на безусловной вере в то, что Европа нам поможет, то есть свобода нас встретит радостно у входа и братья меч нам отдадут. Если обязательно и бескорыстно поможет, нет нужды ни в осторожности, ни в продумывании шагов: ведь страховочная сетка гарантирована, так что главное – вытурить “их”, а там зеленая сама пойдет. Когда упование насчет того, что братья меч нам отдадут, разъяснилось в том смысле, что дадут, догонят и еще дадут, уязвленный идеализм на какое-то время качнулся в родную сторону.”Думаю, что если бы в советское время, вот хотя бы при Брежневе, когда купейный билет Москва-Берлин стоил 45 руб., всем желающим разрешили в любое время свободно и на любой срок ездить за границу, то очень скоро нынешние проблемы с визами показались бы чепухой — западники бы, пожалуй, стали бы на границах минные поля устраивать…Если серьёзно — закрытость границ была, пожалуй, одной из наиболее самоубийственных глупостей советской власти. Опасения, что “все разбегутся” беспочвенны: из титовской Югославии можно было поехать хоть на выходные кататься в Австрию на лыжи, хоть на год в Германию мыть посуду. Массового бегства югославских подданых, однако, не наблюдалось именно потому, что все желающие могли легко убедиться: там их не ждут ни скатерти-самобранки, ни молочные реки с кисельными берегами. Можно преуспеть, но можно, с немалой долей вероятности, оказаться ganz unten.У нас же немногие выездные товарищи плели с экрана про “очередную стадию загнивания”, но при этом их лоснящиеся рожи светились таким счастьем от пребывания “за бугром”, что верить им люди отказывались даже и тогда, когда они говорили, в общем, по делу.