Дон Аминадо о неудавшемся побеге в Южную Африку

(отсюда)"Зловещим шёпотом обсуждали грядущую экспедицию. Портрет президента Крюгера с окладистой бородою и выбритыми усами — был святыней. Расстоянием не стеснялись. Жертвенный порыв с географией не считался. — Из Треповки в Трансвааль прямо, без пересадки, на освобождение Буров! Проклятие Англии, смерть лорду Китченеру! В отряде было десять человек. Стрижка бобриком. В глазах сумасшедшинка. Фуражки на бок. Штаны со штрипками. В бляхах на поясах солнце играет.Вперёд без страха и сомнений, На подвиг доблестный, друзья! … В одной версте от города, как раз за казенным садом — шорох, враги, засада! два городовых, невидимая тьма родителей, и во главе — Василий Касьянович Дубовский, классный надзиратель, по прозванию Козёл. И сказал нам Козёл несколько слов, о которых лучше не вспоминать. Стыд, позор, отобранные ятаганы, тёмный карцер, обитый войлоком. А главное, — издевательство и презрительные насмешки усатых восьмиклассников, говоривших басом и только о любви. В течение двух недель, во время большой перемены, когда вся гимназия играла в чехарду и уплетала бутерброды с чайной колбасой, мы, защитники угнетённых народов, должны были исписывать страницу за страницей, повторяя одну и ту же фразу, придуманную самим Федором Ивановичем Прокешем, директором гимназии, добродушным чехом в синем вицмундире и благоуханных бакенбардах: — Ego sum asinus magnus.["Я большой осёл"] Надо сказать правду, пережили мы эту первую мировую несправедливость довольно быстро, и духом не упали. Поддержал нас только один Мелетий Карпович Крыжановский, которого за глаза называли просто Мелетием, учитель словесности и друг малых сих… Сняв свои золотые очки, как это бывало с ним во всех торжественных случаях, и улыбаясь одними хохлацкими глазами, вовремя сказал он нам голубиное слово: — Все это пустяки, дети мои. А главное, когда будут вас на Страшном Суде допрашивать, какие были ваши на этом свете дела и занятия, так полным голосом и отвечайте: — Прежде всего, удирали к бурам! И надев очки, и высоко подняв указательный палец, скороговоркой добавлял:— За это вам многое простится."