Товарищ и Господин

В самом юном возрасте, когда я только составлял себе картину мира, я был точно уверен, что во всех социалистических странах люди обращаются друг к другу «товарищ». И это только у жрущих варенье с печеньями буржуинов ещё водятся «господа».Несколько позднее, из советского же учебника немецкого языка для младших классов, я вдруг узнал, что немецкие школьники (в том числе в ГДР!) обращаются к учителям не так, как принято у нас: Анна Ивановна! или Николай Тимофеевич! — а: господин Краузе! госпожа Шмидт!.В советском учебнике такое странное, несоветское поведение пионеров-тельмановцев с красными галстуками на груди никак не комментировалось. А школьная учительница (уже в старших классах) на чей-то въедливый вопрос, отчего в первом государстве рабочих и крестьян auf dem deutschen Boden всё сплошь господа и госпожи, меланхолично и непонятно заметила:— Успеют ещё за нами. Какие их годы.Что она имела в виду, судить не возьмусь, но вот в ГДР мне объяснили, что нечего звать «товарищем» каждого встречного: «товарищ» — это член партии (понятно, какой именно: в других соратники звались Parteifreund), — и никто более.В итоге как-то у одного немецкого именно что «товарища» случился небольшой конфуз. Хотя человек, наверное, был хороший.Это был сотрудник восточногерманской госбезопасности, «Штази». Разумеется, в гражданском костюме. Не помню уже, что за дело расследовалось в тот момент, но было что-то довольно серьёзное. А я как раз заканчивал срочную службу, и ещё носил форму, и в петлицах у меня была эмблема военной прокуратуры (щит и два меча). Мой собеседник, видимо, не видел разницы между щитом с двумя мечами и щитом с одним мечом, поскольку скоро меня спросил (разговор шёл по-немецки):— Наверное, мы можем быть на ты? Ведь ты же товарищ?Я не понял.— Ты же тоже член партии?Я удивился. Он показал на мои петлицы:— Это разве не КГБ? Туда же беспартийных не берут?— Не знаю, но это не КГБ, а военная прокуратура.— А что, и в прокуратуру берут беспартийных?— Ну вот, меня взяли. Вы, может быть, прокуратуру с особым отделом путаете?Он (я так и не узнал, как его зовут) быстро нашёлся. Не знаю, реально ли он спутал особый отдел с прокуратурой. Трудно поверить. Но сказал, что вот он привёз кое-какие документы для господина военного прокурора [Советской армии] майора юстиции Т-ва,, которые могут пригодиться в текущем расследовании.Ну и напоследок, пожимая руку, прощаясь, поднял характерным жестом кулак и сказал:— За советско-германскую дружбу!И уехал. А мне захотелось крикнуть ему в ответ:— А давайте лучше за русско-немецкую дружбу!Но я этого не сказал. Потому что не знаю, понял бы он меня? Скорее всего, нет.