О журналистике и правильном ведении внешней пропаганды "(…)

"(…) Русское правительство пыталось остановить распространение таких "бесстыдных лжей"; попавшие же в Россию экземпляры "пашквилей" должны были быть немедленно конфискованы и сожжены14. Руководивший внешней политикой страны Алексей Петрович Бестужев-Рюмин в 1743 году предписал русским послам в европейских странах добиваться запрещения торговли подобными изданиями, опровергать "мерзкие пассажи" газет и "уведать" подлинные имена их авторов.Но сделать это было трудно: "чужестранные министры" указывали на свободу книгопечатания и рекомендовали российским коллегам самостоятельно договариваться с обидчиками. А те просто вежливо ссылались на своих "корреспондентов" или просили у российских миссий опровержения, которые печатали вместе с самыми "неприличными измышлениями". Если и удавалось запретить распространение какого-либо "пашквиля" в одном издании, то вскоре он печатался в другом месте.В такой ситуации русский посол в Голландии Александр Гаврилович Головкин в 1743 году стал убеждать начальство, что с "грубыми лживостями" можно бороться и более цивилизованно: давать "по примеру других министерств [посольств других держав, давно использующих прессу в пропаганде], смотря по обстоятельствам, газетирам денежные дачи и малинькие годовые пенсии ко удержанию их от таких предосудительностей"15. Пенсии стоило давать "главнейшим газетчикам: двум амстердамским, утрехтскому, гарлемскому, лейденскому, галанскому – всякому по 200 рублей; другим же, а имянно францускому, ротердамскому, делфскому, гронинскому, гахскому, алфенскому, такожде и двум ауторам Меркуриев всякому по сту рублей и свои ведомости заблаговременно"16.В Коллегии иностранных дел поначалу сомневались. 2 тысячи рублей, конечно, не очень большая цена за достойный "имидж" империи, но что будет, если те, кому они не достанутся, "от зависти еще злостнее прежних о здешнем дворе ведомости вносить станут"17? Эксперимент все же начался – и оказался эффективным.Его объектом стал известный голландский публицист Жан Руссе де Мисси – говоря современным языком, бойкий политический обозреватель и автор биографии Петра I. Прежде он немало досаждал русскому посольству своими "грубыми и мерзкими лживостями", но с пониманием отнесся к деловому предложению российского посла. Де Мисси же просветил российского дипломата, что бессмысленно даже пытаться "вычислять" авторов дерзких корреспонденции о русских делах: "Между теми, которые свое ремесло знают, не инако ведомостями пересылаютца, как токмо всегда под чюжим именем".Де Мисси стал одним из первых "пенсионеров" российского внешнеполитического ведомства. После получения 100 червонцев он письменно заверил посла, что "и впредь неотменное свое благоволение продолжать не преминет" в расчете на взаимовыгодное сотрудничество. Согласно донесениям Головкина, журналист настолько проникся "отличным к нам благоволением", что удостоился не только "пенсиона", но и чина коллежского советника, и даже – в 1747 году – места в Российской академии наук18.Через несколько лет русское правительство уже выделяло ежегодно по 500 червонцев для голландской прессы, и не зря: вместо грубостей о "parvenue au trone" в газетах стали появляться хвалебные статьи о том, что Россия "еще никогда в таковом благополучии не бывала, как ныне под славным государствованием Елизаветы Первой", как писал гаагский "Кабинет ведомостей" в мае 1745 года19. (…)"(с) И.Курукин, "Пиар по-московски": "Родина", № 9/2003, стр.44

This entry was posted in горячее из блогов. Bookmark the permalink.

Comments are closed.