90 лет назад

Л.-гв. Волынского полка штабс-капитан Лашкевич †Л.-гв. сапёрного полка поручик Устругов †Л.-гв. Московского полка поручик Вериго †Л.-гв. Московского полка прапорщик Шабунин †Л.-гв. Московского полка штабс-капитан фон Ферген †Самокатного запасного батальона поручик Нагурский †Самокатного запасного батальона полковник Балкашин †Офицеры и нижние чины Петроградской полиции †и многие другие — те, кто умер, не изменив долгу.Вечная им память †«Оттуда — стали сильно ворота толкать и раскачивать, и со звериным воем. От ворот на казарменный плац вёл узкий проход между манежем и цейхаузом — Фермопилы. И в нём осталось четверо прапорщиков. Переглянувшись — достали револьверы. И — протянули их к стрельбе, — отступая, отступая от ворот. А ворота со скрежетом, треском — рухнули! И оттуда — хлынула толпа чёрных пальто и серых шинелей, все в красных лоскутах. Ворвались! Но увидели поднятые на них револьверы. Тишина. Молоденькие, да просто мальчики, все с учебных скамей недавно, шаг за шагом четверо прапорщиков отступали с выставленными наганами. Почему-то им, четверым новичкам, досталось защищать столетнюю твердыню лейб-гвардейского полка — и звончей того рёва, который опять поднялся в напирающей толпе, в их ушах дозвучивало:— Господа! Неужели будете в народ стрелять?! Но додумать им не пришлось. Из медленно наступающей толпы выскочил вперёд в чёрном треухе с искажённым лицом рабочий — и первый выстрелил из револьвера в них. Промахнулся. И тогда Шабунин вполне уверенно выстрелил в лоб его, скраденный шапкой. И тот рухнул лицом в снег. Миг молчанья опять, пресекая крик толпы.И четвёрка офицеров отшагивала дальше, пятясь. Уже кончались Фермопилы между зданьями, и за спинами прапорщиков распахивался широкий плац. Но помощь оттуда не подступала к ним. Да могли они помнить, что и нет её вообще. На всей Выборгской мятежной стороне неоткуда было ждать им помощи. От гвардейских батальонов из центра? — но вот и Преображенский унтер был при пулемётах. Из Действующей армии? — но не сегодня. Птицами всё пронеслось в голове Шабунина вмиг. И вся несостоявшаяся жизнь его и радостная деятельность. Почему-то они, четверо тонких, перехваченных свежими ремнями и даже со свистками в гнёздышках на наплечных ремнях, — должны были за всех и за вся удерживать эту толпу. И когда выскочил второй рабочий с револьвером — Шабунин выстрелил прежде, и тот упал в снег. И толпа завыла снова — и вся заедино кинулась на них сразу. И не по страху, который прийти бы не успел, но по простому разумному соображению они все четверо — кто стрельнув, кто не стрельнув — повернулись и легконого побежали через плац, ещё придерживая такие помешные шашки. Но в спину Шабунина кто-то толкнул как огромным бревном — и огненный всплеск из головы полыхнул на небо.»(Петроград, Бол. Сампсониевский пр., Московские казармы, 27 февраля/12 марта 1917 г.)