Еще Романов

РУЛЕТКАХозяйка рылась с артелью на огороде, когда прибежала ее племянница и сказала, что пришли в квартиру какие-то люди и требуют хозяев.— Господи боже мой, что им нужно-то?— Уж не обмеривать ли комнаты пришли? — сказала соседка.— Спаси, царица небесная… К нашим соседям пришли с рулеткой, обмерили, а потом выселили. Кубатура, говорят, не сходится.— Вот, вот, все про кубатуру про эту говорят, чтоб она подохла!— А, может, с обыском? Не прячь ничего, а то хуже: все отберут.— Вот до чего запугали, ну, просто…Хозяйка, вытирая о фартук руки, тревожно пошла к дому. У порога стояли, дожидаясь ее, трое молодых людей.— Вы хозяйка?— Я… — сказала та, испуганно глядя то на одного, то на другого.— Позвольте осмотреть квартиру.Хозяйка с испуганным лицом открыла дверь. Все вошли. В это время с огорода с растрепавшимися волосами прибежала прачка и испуганным шепотом успела сказать хозяйке:— Мандат спроси…Хозяйка растерянно оглянулась и, нерешительно продвинувшись вперед, только было хотела спросить мандат, как один из пришедших молодых людей в кожаной куртке сказал товарищу:— Рулетку взял?— Взял,— отвечал тот.Хозяйка побледнела и, в растерянности оглянувшись на стоящий в дверях любопытный народ, попятилась к двери.— Вот это было налетела…— сказал кто-то негромко в сенях.— Теперь пропала.Хозяйка еще тревожнее оглянулась в ту сторону, откуда было сказано, потом, как бы желая загладить свою вину, выразившуюся в намерении спросить мандат, сказала, обращаясь к молодому человеку в кожаной куртке, который был, очевидно, главным:— Может быть, выслать народ-то, батюшка?— Пусть остаются: чем больше народу, тем лучше. Меряй стену,— сказал он товарищу.Тот размотал рулетку и стал мерить. Хозяйка со страхом смотрела на рулетку.— В этом сундуке что у вас? — спросил главный.— Белье, батюшка, тут ничего окромя белья нету…— Откройте!— Вот только еще мыла два кусочка положила вчера, да мучицы…— Откройте! Сами увидим, что вы тут положили.Хозяйка открыла сундук.— А сахар зачем тут? — спросил, строго нахмурившись, главный.— Да это я, батюшка, два фунтика положила от мышей.— Когда положен?— Вчера… нет, третьего дня.— Меряй сундук,— сказал главный, обращаясь к товарищу с рулеткой. Тот удивленно взглянул на приказывающего, но сейчас же стал мерить, покрутив головой и сказавши про себя: «Черт ее что…»— Кладовые показывайте!— А сундук-то, батюшка, останется? — робко спросила хозяйка.— Сундук при вас останется,— отвечал главный.— Можете его держать сколько угодно.Пошли осматривать кладовые.Осмотрели там два сундука, причем хозяйка все загораживала один. Но и его приказано было открыть. В сундуке был сахар, белая мука… Хозяйка, держась за сердце, стояла, побледнев, и ждала результатов.Все затаили дыхание.— Сейчас скажет «забирай»,— и крышка,— послышался сзади голос соседки.— Спаси, царица небесная…— Ничего, это подходит,— сказал главный, закрывая крышку сундука.Хозяйка торопливо подняла глаза к потолку и, облегченно вздохнув, перекрестилась.— А этот обмеривать не будете?— Нет, на глаз видно.— Это, значит, ничего, батюшка, подходит? — спросила она робко, не потому, что не расслышала, а от радости, как бы желая показать, что она так чиста и невинна сердцем, что не боится переспросить.И когда главный ответил, что подходит, она в приливе неудержимой радости почувствовала потребность уже самой показать даже то, чего и не спрашивали:— Вот сюда, батюшка, вот еще сундучок осмотрите. Тут у меня посуда есть, серебро, только немного, конечно, что сама своими мозолистыми руками добывала.— И это подходит,— сказал главный.— Да к чему подходит-то, спроси,— сказал тихо сосед. Но хозяйка досадливо отмахнулась от него и опять украдкой перекрестилась.— Господи батюшка, а уж мы так напуганы, все приходят какие-то неделикатные, каждый фунт сахару отбирают.— После нас ничего уж не отберут. Держите все, что мы осмотрели, и никуда не прячьте и не перепрятывайте.— Спасибо, батюшка.— Благодарить не за что. Мы исполняем долг и только. Какие жильцы в квартире? Прислуга есть?— Что вы, что вы, какая прислуга,— воскликнула испуганно хозяйка,— я всю жизнь своими руками…— Ладно, сами служите?— Нет… то есть да… У меня и все служат.— Все?.. Значит, нетрудового элемента нет?— Нет, нет, боже избави…— Смотрите, приду завтра днем проверить. Если до пяти часов кто-нибудь дома окажется, тогда… Ну, все, кажется.— Коза есть еще, батюшка.— Коза не подойдет,— сказал главный, подумав.— Отчего, батюшка… Все же держат… налог заплатила…— говорила, побледнев, хозяйка.— Впроче