Пантелеймон Романов, "Синяя куртка&quot

Перед самыми выборами в земельный комитет приехал какой-то человек в синей куртке и лаковых сапогах с большими усами и бритым круглым подбородком.Он пришел на выборы в школу, и все, недоброжелательно косясь на него, спрашивали друг у друга:— Чей-то такой?— Да, говорят, Андреев сын, что выписался из общества лет двадцать назад и уехал в Севастополь.— Кум из слободки его встречал там. Вроде как в жандармах, говорит, служил.— Похоже на то. Куртка-то синяя.— Там его знают, что он за птица, жить нельзя, вот он и прилетел сюда.— Ну, да у нас долго не заживется.— Много этих прощелыг шляется. Лучше бы ноги поскорей уносил отсюда.Приезжий что-то говорил с лавочником, председателем совета, стоя у окна в передней части школы, где стоял стол для президиума совета. Все молчали и следили за ним подозрительными и недоброжелательными взглядами.— По усам видно, с какого чердака кот,— сказал кто-то.— Главное дело — куртка синяя. Синего сукна, окромя жандармов, никто не носил.— Петлички спорол и думает провести. Нет, брат, не на простачков напал.Вдруг все повернули головы: к председательскому столу подошел незнакомец, постучал карандашом, как бы требуя тишины, и с минуту постоял в ожидании полного успокоения, посмотрел рассеянно на отдушник, на стенные часы, потом на свои часы, вынув их из жилетного кармана.Наступила полная тишина. Взгляды всех обратились на незнакомца.— Ровно к присяге собрался приводить,— сказал сзади негромкий голос: — взять бы его да от стола в три шеи…— Товарищи! — раздался громкий, спокойный и уверенный голос незнакомца,— я потребую на пять минут вашего внимания, и затем мы приступим к выборам.Задние толпой подвинулись вперед и тесным полукругом без шапок, как перед чтением манифеста, остановились перед столом.— Я здесь родился, вырос, ваш земляк и вот теперь приехал поработать на родине. В такое трудное время каждый обязан.— Бреши, бреши…— сказал сзади негромко кузнец.— Принимаете вы меня в свое общество?Мужики хотели было промолчать, но так как незнакомец, говоря это, остановился взглядом на Федоре, стоявшем в полушубке с прорванным плечом, тот, почти против воли, потому что как-то неловко было не ответить, раз к нему обращаются, сказал неохотно:— Что ж, милости просим.— Отчего же не принять…— сказали остальные уже совершенно против воли и только потому, что один сказал и молчать было неудобно. Даже кузнец, который от печки в ярости погрозил кулаком Федору, и тот сказал:— Очень даже рады будем…— Вот у вас затевается земельный комитет. Дело для вас новое, и я не откажусь помочь.— Убирайся ты к черту лучше, пока есть время,— проворчал опять кузнец так, что ближние оглянулись на него.— Много таких помощников…— сказал угрюмо печник, обращаясь к шорнику, с которым они оба жались на уголке лавки.Рядом с незнакомцем стал лавочник.— Предлагаю собранию кандидатуру товарища Ломова на должность председателя комитета.— Просим…— неожиданно вырвалось у Федора, и он, испуганно оглянувшись на кузнеца, махнул рукой и сел на дальнюю лавку.— Вот дьявол-то! — сказал кузнец и почти со злобой крикнул:— Просим.Федор со своей лавки увидел уже несколько кулаков.— Его с первого слова надо бы по шеям отсюда гнать, а они голос за него подают,— сказал шорник печнику, который совсем нехотя сказал свое «просим» и теперь с ненавистью поглядывал на Федора.— Да что ж там говорить: синяя куртка, дело ясное.— Вишь, словно начальство какое… карандашом еще стучит,— говорили в дальнем углу.— Привык командовать-то…— У нас не покомандует,— сказал Андрюшка, сидя на лавке, спиной к столу, около Федора, которого он взялся караулить.— Товарищи! — раздался опять твердый и спокойный голос от стола.Некоторые голоса, как бы из протеста, продолжали говорить, но новый председатель земельного комитета постучал концом карандаша по столу. Все смолкло, и взгляды всех обратились к нему.— Только и берет, дьявол, тем, что карандашом стучит,— проворчал кузнец.— Товарищи! Предлагаю сосредоточить денежные поступления в руках какого-нибудь избранного вами лица, ответственного перед обществом. В случае же нежелательности лишних расходов я могу взять это на себя, представляя еженедельные отчеты.— Прос…— сказал было Федор. Но карауливший его Андрюшка поспешно ткнул его кулаком в спину, и он, поперхнувшись, не договорил.Рядом с Ломовым стал лавочник, и, так как кругом загалдели протестующие голоса, он взял из рук избранного председателя карандаш и постучал им по столу.— Вот моду-то взяли окаянные,— сказал кузнец.— Теперь окрутит этих ост
олопов,— лучше не надо.— Вырвали бы у них этот карандаш-то.— Я предлагаю просить товарища Ломова во избежание расходов принять это на себя. Кто за мое предложение, прошу поднять руки.Все молчали.— Пришел незнамо откуда, первый раз его видим и ему — денежные суммы,— тихо сказал печник Иван Никитич, усмехнувшись и покачав головой.— Прибегаю к поименному голосованию. Иван Никитич, ваше мнение?Печник растерянно оглянулся.— Что ж мое мнение. А мне нужно? Мне все равно, как другие…— Значит, хотите просить товарища Ломова?— Что ж, пущай,— сказал Иван Никитич.И когда лавочник обратился к другим, он плюнул и отвернулся.— На какие штуки пошли! — сказал он, обращаясь к шорнику,— поименное, говорит, голосование. Ведь он же, черт, видит, что я не согласен, так нарочно взял и прямо с меня начал.— Оплетать умеют. Им обоим синюю куртку носить.— В самый раз.— Товарищи,— продолжал лавочник, — для сокращения ставлю для всех вопрос: — кто против, поднимите руки.Все молчали и сидели неподвижно.— Единогласно…И лавочник махнул рукой, как бы отрубив что-то.— Объявляю собрание закрытым.Все стали нехотя подниматься и расходиться.— Попали…— говорили мужики, выходя.— И что за народ, бестолочь. Такого сукина сына на порог пускать было нельзя, а они его выбирают.— Его бы, как он пришел, взять бы голубчика под ручки да в волость. Так и так, мол, товарищ волостной председатель, не угодно ли вам побеседовать.— Насчет куртки порасспросить, почему она синяя,— добавил насмешливый голос.— Вот, вот…— Ах, черти бестолковые. Теперь засядет, будет нас гнуть да карман набивать, и ни черта с ним не сделаешь.— Главное дело избран единогласно, вот что плохо.