Цыганский блюз. В прозе

У барда Юры водилась чудесная женщина. Она в палатке спала  за просто так, не требовала поутру БМВ в подарок. И от ля-минора её не тошнило. Почти. Мы все Юре завидовали разноцветной завистью.Но Юрино небо рухнуло, как штукатурка в борщ, внезапно и с обидными последствиями. Его жещина ушла к джаз-мену. На слёт гитаристов с большой буквы «Г» Юра приехал соло. Быстро-быстро напился и стал нервно петь про поезда, про закурить и разом всё перечеркнуть. Понятливые мущщины посуровели лицом, заныли солидарно-надрывное, про бетон мужской дружбы в противовес испаряемости женскоого рода. На первом же ай-на-нэ, тряхнув воображаемым монисто, в круг вскочила чужая тётка в малиновом трико. Белая, огромная, сладкий сон иллинойского негра. Бардов этим не проймёшь. Нас не занимают здроровущие пляшущие бабы. Мы вообще считаем абсурдом танцы на трезвую голову в одетом виде.  Должно быть эта женщина приблудилась от ролевиков. У них там, судя по лицу и попе, она была предводитель гоблинов. Игнорируя ритм, женщина сделала несколько опасных прыжков. Сосед справа опознал в них школу пьяного паровоза, такое секретное кун-фу.  Сосед слева сказал, что видел похожую пантомиму у Марселя Марсо, она называлась «обрубок удава умирает» А бард Виталик, который в пьяном виде способен видеть будущее, сказал  –  нет, это цыганский танец «Ручеёк». Когда женщина подбодрила зрителей криками «хоп! хоп!», стало ясно, щас она споткнётся на кого бог пошлёт и мы будем извлекать из-под завалов тушки бардов. Стоящие поодаль взялись прикидывать на сколько увеличится их порция шашлыка, если дама упадет удачно – сразу хотя бы на троих. Но тётя сменила концепцию. Она придумала кокетливо сесть мужчине на колени. Не знаю, почему именно Юрины мослы выбрал её автоматический задовый прицел. Наверное, у некоторых женщин есть ТАМ специальный орган чувств для различения свежих холостяков в толпе.Юра видел какая всеобъемлющая попа близится, понял что вместо ужина будет реанимация, но спастись уже не успевал. Женщина-тролль села.И что-то хрустнуло. Два раза. Первым понятно, был стул. А потом, когда они упали, когда слились в единую большую фрикадельку был ещё второй «хрусь», пронзительно-печальный, похожий на веру в Любовь. Все ясно слышали этот скорбный звук.Юру достали, отряхнули, вправили что вправилось, ненужное отломали, выбросили. Женщине сказали, что она блондинка в малиновом трико, она обиделась, ушла.Юра молчал весь вечер, а к утру написал сразу тридцать матерных частушек.Я вам не могу их тут спеть, вы сразу разбежитесь. Прослушайте лучше самую прекрасную пеню про Нищасную любовь.

This entry was posted in Популярное из блогов. Bookmark the permalink.

Comments are closed.