Новый главный режиссер Белорусского государственного академического музыкального театра Сусанна Цирюк хорошо известна минчанам…
Новый, недавно назначенный главный режиссер Белорусского государственного академического музыкального театра, лауреат многих международных конкурсов, обладатель премии «Золотая маска» Сусанна Цирюк хорошо известна минчанам. Сусанна Юрьевна в свое время окончила консерваторию в Санкт–Петербурге, потом работала режиссером–постановщиком нашего Большого театра оперы и балета, преподавала в академии музыки, уехала из родного города в Мариинский театр. Работала главным режиссером Ростовского музыкального театра. И вот снова вернулась в Минск после 11–летнего перерыва.
— Вы легко согласились возглавить наш музыкальный театр?
— Достаточно легко. Но не могла этого сделать летом, поскольку у меня были обязательства перед другими театрами. А я отличаюсь маниакально–депрессивным педантизмом: сначала закрыла «долги», потом приехала в Минск. Но если бы согласилась сотрудничать с нашей музкомедией летом, меня просто не было бы полгода на рабочем месте. По–моему, это просто неприлично. Театры я стараюсь не подводить.
— Их круг расширяется или это по–прежнему ваши любимые Ростов, Иркутск…
— …Новосибирск, Челябинск. Наверное, расширяется: скоро будет Нижний Новгород. Недавно с предложением сотрудничества выступил Саратов.
— Сусанна Юрьевна, как вы намерены построить свою работу главного режиссера в Минске, в современном музыкальном театре?
— У любого спектакля есть только один критерий качества: он должен быть интересным и убедительным. Если ты смотришь и он тебя захватывает, значит, это хороший спектакль.
— Ради этого многие режиссеры готовы пойти на все. Для вас есть та степень провокативности, за которую вы не можете зайти? Например, посадить Татьяну Ларину на унитаз, как это сделали в одном из московских спектаклей?
— Да, мне это не близко.
— Если сравнивать российский театр с белорусским, кто выигрывает?
— К сожалению, никаких сравнений провести пока не могу. В Минске я всего неделю. С удовольствием начну смотреть все спектакли, тогда составлю некое мнение. А в Ростове я провела 6 лет и попала как раз в некий поворотный момент для культурной ситуации юга России. Там существовала старейшая российская оперетта, даже старше одесской, но оперы и балета не было. Я появилась, когда труппа переехала в новое здание. Фактически там формировался новый коллектив огромного музыкального театра. Один зрительный зал на 950 мест.
С оперой было проще, потому что в Ростове есть консерватория, а хореографического заведения не было. Теперь уже появилось, так что и этот пробел восполняется. Но когда я стала главным режиссером, все равно считала, что труппа не должна знать почерк только одного мастера. Мы приглашали лучших постановщиков, чтобы возникали разные спектакли — и традиционные, и новаторские.
— Вы были ассистентом у известных режиссеров. Чему научились в сотрудничестве с такими именитыми режиссерами, как Андрей Кончаловский и Максимилиан Шелл?
— Я ни в коем разе не стыжусь своих ассистентских работ, потому что считаю, это очень полезно. И не каждый режиссер вообще может быть хорошим ассистентом. Когда просто приходишь на чужую премьеру — это одно, но когда видишь весь процесс изнутри, это совсем другое. Например, у Кончаловского мне была интересна его киношная методика работы с массовкой спектакля «Война и мир», на фоне которой он ставил крупные и достаточно статичные планы солистов. Что касается Шелла, с которым мы работали в Лос–Анджелесе над оперой «Лоэнгрин», меня впечатлял его режиссерский показ. Это было что–то. Максимилиан — гениальный актер.
— Какой спектакль вам особенно дорог?
— «Леди Макбет Мценского уезда» в ростовском театре. Не потому, что он получил много призов, просто он до сих пор существует где–то у меня внутри. За ним следит сейчас, кстати, первокласснейший ассистент, поэтому я уверена, что даже без моего присмотра с ним ничего дурного не случится.
— Вы согласны, что у многих театральных и кинорежиссеров есть комплекс — рано или поздно поставить оперу? Вспомните — Сокуров, Кончаловский, Някрошюс…
— …Мирзоев. Да, что–то на нашей «поляне» их, видимо, привлекает. Должно быть, другая степень условности, иные средства выразительности, масштаб.
— У вас есть любимые композиторы?
— Ой, много. Конкретизируйте, какой период?
— Классика XX века.
— Очень люблю Шостаковича и Прокофьева. Пуленка, хотя мне его не приходилось ставить. Равеля — с ним тоже пока мимо. По–моему, за «Поворот винта» Бенджамина Бриттена любой режиссер может все отдать. Почти нигде он не идет, только в «Мариинке».
— Из–за сложности музыкального материала?
— Нет, в первую очередь из–за трудностей, связанных с авторскими правами. Сегодня никакое пиратство невозможно, а права на такую постановку получить сложно. С обществом защиты авторских прав наследия Бриттена договориться практически невозможно.
— Оставим оперу. Когда говорят, что мюзикл — пошлый, коммерческий жанр, который портит музыкальный вкус, как вы на это реагируете?
— Это практически то же самое, когда говорят, что оперетта — второсортный жанр. Не бывает второсортных и пошлых жанров. Случаются лишь конкретные второсортные и пошлые постановки.
— Можете привести пример мюзикла, который прижился на российской площадке?
— Cats. Там невероятный перевод сделал Алексей Кортнев. Потрясающе талантливый человек и музыкант. Сейчас, знаю, создается масса новых русских мюзиклов. Все зависит от таланта авторов. «Норд–Ост» в этом отношении, на мой взгляд, был настоящим прорывом.
— Сегодня любая работа режиссера с музыкой — будь то классика или мюзикл — часто предполагает по разным причинам сокращение материала. Вы себе это позволяете?
— Да, но только с согласия дирижера. В музыкальном театре должен быть тандем режиссера и дирижера. И никакие купюры я не позволю себе сделать без обоюдного согласия. В Ростове мы прекрасно находили общий язык с Александром Анисимовым, когда он был там главным дирижером. Иногда спорили, но каждый раз приходили к компромиссу.
Нужно находить общий язык, иначе спектакль не получится. Не может каждый — режиссер, дирижер и художник, как лебедь, рак и щука, — тащить спектакль в разные стороны, иначе их ждет однозначный провал. Мы должны прийти к общему знаменателю. При том, что всю жизнь я выступаю за авторскую режиссуру, мое твердое убеждение: в любых творческих союзах нужно находить свою гармонию.
Автор публикации: Валентин ПЕПЕЛЯЕВ
Фото: Александр СТАДУБ
Александрийские лишенцы, или Сбитая шкала русской поэзии
Мой Короткевич
Взрослые страсти детского театра
Свояки
Особенности защиты диссертаций недавнего времени
