Армейское

Как известно, у каждой войсковой части имелись (да и сейчас имеются) два номера: один – настоящий (например: 120-й гвардейский мотострелковый полк), второй – для маскировки, т.н. "полёвка" (например: войсковая часть [полевая почта] 83066). Первый номер можно было употреблять только в секретных документах, второй – в обычных. Причем если во внутренних округах на вывесках военных учреждений писали: "Штаб войсковой части 12345", то в загранвойсках секретность решили повысить ("немцы вокруг!"), и вывески выглядели лаконичнее: "Склад войсковой части", "Штаб войсковой части". Оказавшись по делам в незнакомом гарнизоне, где частей было несколько (дело обычное), приходилось поэтому полагаться исключительно на расспросы.Впрочем, это мелочи. Интереснее то, что секретные (по идее) номера частей знали, разумеется, все в них служившие, независимо от допуска к секретности – ибо на всех построениях называли именно его (иной раз и в мегафон, чтоб местным жителям было лучше слышно). Поэтому окрестные немцы знали как раз именно эти якобы секретные номера, и ничего не понимали при упоминании "полёвки". Как-то раз, когда к нам приехал новый комендант, в комендатуру пришло письмо с немецкого предприятия, с поздравлением комдиву по случаю 9-го мая. На конверте было напечатано по-немецки: "Командиру 39-й гвардейской мотострелковой дивизии гвардии генерал-майору Лобанову". Комендант схватися за голову и увез письмо в штаб дивизии. Не удивлюсь, если там ему дали входящий номер с нулем и отправили в секретную часть, и гриф секретности не снят и по сей день.О коменданте стоит рассказать особо. Прежде он служил где-то в пехоте, и в коменданты его, судя по некоторым признакам, "сослали". На новом месте он взялся наводить порядок так, как его разумеет не самый успешный пехотинец: перво-наперво велел своим подчиненным переобуться в сапоги ("кто в ботинках, тот не служит"). Проходил и сам в сапогах месяца два, пока на совещании кто-то из старших не спросил его с плохо скрываемым ехидством: "А чего же вы, товарищ подполковник, не в полевой форме?"Другой раз дивизия выходила на плановые учения. В три часа утра подняли по тревоге, стали выходить на полигон, а через минут пятнадцать в комендатуру явился комендант. И крайне удивился тем, что там спят все кроме дежурного по караулам, а офицеров комендатуры и вовсе нет. Комендант стал звонить. Начальник ВАИ ответил ему, что едет сопровождать дивизионную колонну (а сам, наверное, повернулся на другой бок), а помощник коменданта, отговорки не найдя, прибыл.Итак, на часах половина четвертого утра. Комендант устроил выволочку помощнику, а затем подумал и спросил, а что, собственно, надо делать в таких случаях. (Помощник, капитан Петрашку, служил в комендатуре уже три года и год из них сам был и.о. коменданта).- Да ничего, – отвечает помощник.- Ну а в военное время?- А в военное время так: если наши наступают, то комендатура остается на месте и продолжает заниматься своими делами. А если наши отступают, то комендатуру отводят в тыл и расформировывают.Комендант подумал, походил, и спросил помощника:- Тогда чего мы тут делаем среди ночи?- А это я вас хотел бы спросить, товарищ подполковник, – развел руками тот.