О жизни в Бухарском эмирате в начале XX века

"В Чарджоу мне было служить лучше, чем в Оренбурге. Городишко это небольшой, довольно приличный, как и все русские города в Туркестане. Улицы там широкие, прямые с арыками текучей воды, обсажены деревьями и везде множество садов, что летом, которое продолжается там почти 6 месяцев, значительно умеряет духоту. Чарджоу, собственно, даже не город, а русское поселение в Ханстве Бухарском, но имеет городское управление, во главе которого стоит воинский начальник, свою полицию (ныне милиция) и прочее городское хозяйство. Население там смешанное: русские, евреи, армяне, сарты, текины, афганы, персы, дагестанские горцы, грузины, в 1875 году сосланные уральские казаки — вернее, уж их потомки — толпа очень пестрая. Проживали там и люди европейских национальностей, но этих было немного, преимущественно — служащие на железной дороге: поляки, несколько немцев, два англичанина, один француз, кажется, все. Сарты проживают там преимущественно бухарские подданные, но есть и русские подданные из Самаркандской и других Туркестанских областей. (…)Мое отделение начиналось от выходного семафора в Мерве, с 842-й версты и кончалось на 1128-й версте за станцией Кара-Кул, что значит «Черное озеро», где находится бывший винный завод Анненкова (теперь принадлежащий французскому акционерному обществу) который выделывает отменнейший портвейн, идущий во Францию, откуда мы получаем его уже с заграничной маркой. По каким-то условиям этот портвейн не может продаваться ни в России, ни на месте, и, когда я в первый раз был на этом заводе и просил управляющего уступить мне несколько бутылок, то ни за деньги, ни бесплатно он не согласился мне уступить ни одной бутылки, а там, в подземных галереях, портвейну было, вероятно, несколько тысяч сороковедерных бочек. «Тут, — сказал он мне, по-французски, — пейте, сколько угодно», и хоть считать количество выпитого, по-моему, неприлично, все же должен сказать, что выпил я тогда с наслаждением более двух бутылок. Этот управляющий, запасной французский офицер Пине, бедняга, убит в эту последнюю войну, у себя, на французском фронте.Таким образом, мое отделение шло на расстоянии 286 верст, большею частью по Меровскому уезду, а около станции Караул-Кую, где стоял пограничный столб с громкой надписью «Российская Империя — Бухарское Ханство», переходило в Бухарские владения. Штаб-квартира моя, как сказал я выше, была в Чарджоу. Как видите, служил я, как будто бы, «за границей».(…) Был у меня случай и с одним афганским шпионом. По требованию того же контрразведывательного отделения я его арестовал и обыскал. Явно предосудительного я у него ничего не нашел, зато обнаружил у него чертежи разной посуды до самовара включительно (может быть, в линиях этих чертежей скрывались другие чертежи, все ведь бывает) и образцы удивительно изящной и нежной чайной посуды для афганского эмира по заказу последнего у известной московской фирмы Кузнецова. Это меня тоже удивило: наш московский Кузнецов делает стильную восточную посуду для афганского эмира! Впрочем для Эмира Бухарского почти все необходимое ему приготовляется в России, даже его звезды сделаны ювелиром Ганом в Петрограде.Пожалуй, тут уместно добавить несколько слов об Эмире Бухарском, которые я обещал выше. Эмир у себя на родине больше торгаш, чем государь. Всеми его делами заправлял его куш-беки, первый министр, а в провинции во главе каждой стояли беки, по нашему генерал-губернаторы, они же первые грабители Чарджоуским бекством управлял бек Маго-манус-Бей-Додхо, почтенный старик, имеющий русскую ленту Станислава 1-й степени. Бухарское население бедное, жалкое, забитое, трудолюбивое, а насколько его обирают туземные власти, судите по такому факту. У нашего генерала Палецкого служил в поварах один сарт, бухарский подданный. Лет двенадцать он пробыл у Палецкого, скопил 2—3 тысячи рублей, мечтал завести свой кишлак (усадьбу). Мечты осуществил, кишлак завел себе, женился, стал богатеть, но всякие джевачи и прочие чиновники в два-три года его разорили настолько, что опять он пошел служить поваром к Палецкому, проклиная свое бухарское подданство.Можно было бы много написать интересного о Бухаре, но это не входит в мою задачу. Теперь, вероятно, с дарованием конституции Бухара быстро пойдет по пути прогресса. Вероятно, народное просвещение пойдет наравне с русским.Смешно, что обе гимназии в Чарджоу, мужская и женская, построенные Эмиром за его собственный счет, были недоступны сартам. (…)"(А. Поляков, "Записки жандармского офицера".Другие отрывки из того же автора:ht
tp://www.livejournal.com/users/ystrek/22666.htmlhttp://www.livejournal.com/users/ystrek/20371.html)