Хорошие годы придут. (С)

Вчера, исполняя профессиональный долг, сантехник Вова макнулся пальцем в фекалию. Это вышло случайно, вопреки Вовиным представлениям о добре и зле. Ему поручили найти утечку, наощупь. Дерзкою кувалдой Вова сделал надрез в стене и влез в темноту доверчивым сантехническим пальцем. И сразу стало понятно, отчего у нижних жильцов такие неприятные, злые лица. Дырявая труба преступно отнимала годы их жизни и веру в добрых сантехников. Вова ещё дальше сунул смелый палец, он хотел уточнить масштаб разрушений. По горькой иронии, внутри трубы как раз неслась чья-то неподписанная фекалия. Разогнавшись почти от крыши, она едва не отломала Вове диагностический орган.Вова потом жаловался мне на драматизм нашей профессии, предлагал к осмотру палец, отмытый до невозможной гималайской белизны. С таким сияющим ногтем, в целом коричневый Вова мог бы служить ночным указателем для самолётов и кораблей, но остаётся верен нашей интересной работе.Обычно Вова к говну толерантен. Где по колено, он идёт как посуху, на зависть апостолам Петру и Андрею, которые так и не смогли. Где глубже, Вова накидает сперва досок и всё равно идёт. За это Вову уважают бабки. В нашем домоуправлении свирепствуют летучие отряды бабок. Их боится даже председатель Таня, которая умеет метать ножи, стреляет с двух рук и много лет прослужила начальником тюрьмы. То есть, готовилась, как могла.Но даже Таню бабки одолевают, особенно из засады. А Вову не могут, потому что сила духа в нём. Вова, бывало, нырнёт в темноту и всемирную дрянь подвала, и, пока не отремонтирует всего, не всплывает.И только эта нежданная встреча с летящей по трубе подлостью подломила его. Пьёт второй день.Вы вот что, когда-нибудь, когда мы все уже переедем жить с видом на море и голых в нём женщин, в край кокосов и бескрайнего по телевизору доктора Хауза, обещайте вспомнить, как не жалея пальцев, Вова боролся со всем этим тленом, бытом, с этим кризисом, и с неприятно длинным февралём. Ему это надо, чтобы завтра выйти на работу. Он самый главный у нас, по диагностике.